Герой ее романа

— Смешно. Я не чувствую в себе никаких перемен. Какая была после последнего пинка, такой и осталась, — саркастически заметила Сара.

— Разве ты не говорила на прошлой неделе, что ощутила себя новой личностью? — возмутилась Кэйт. — Скажи честно, месяц назад ты рискнула бы взобраться на седло «Харлея»? Сыграть в бильярд с компанией ковбоев? Идти среди ночи любоваться звездами? Остановить ограбление? Спать с мужчиной?

Сара упрямо молчала.

Кэйт вернулась в гостиную, взяла свою сумку и повесила на плечо.

— Прекрасно, можешь не отвечать. Можешь всю оставшуюся жизнь сидеть в этой маленькой крепости, прятаться от людей и жалеть себя. Но запомни! Под этим вылинявшим халатом и крысиным гнездом в волосах, за этими ужасными очками скрывается настоящая Сара Мэтьюз. И если у тебя есть хоть капля здравого смысла, ты выпустишь ее на волю и позволишь в следующую субботу поехать на этот чертов юбилей. Пусть она покажет, из чего сделана.

Сара молча наблюдала, как Кэйт подошла ко входной двери и открыла ее.

— Кэйт, ты не смеешь уходить, не сказав мне, во что одеться.

— Это легко. — Кэйт разулыбалась. — Тебе нужно что-то сексуальное. Провоцирующее. Завлекательное. Соблазняющее.

— Подумай как следует. Это же годовщина свадьбы родителей.

— Положись на меня, родная. У нас чуть больше недели до знаменательного дня. За это время, обещаю, я сделаю тебя совершенно новой женщиной. — Кэйт вышла на веранду.

— Куда же ты?

— В город. Надо подобрать несколько журналов мод.

— Не сделаешь мне одолжения? Отправь по пути конверт.

Дакота взял с письменного стола нераскрытый белый конверт и повертел в пальцах. Чуть ли не полчаса он смотрел на обратный адрес, аккуратно напечатанный в левом верхнем углу. Почему ему так не хочется открывать конверт? Он был в то утро таким подонком, что меньше всего ожидал получить от Сары письмо.

Пулю в лоб между глаз больше в ее духе.

— Проклятие, Уайлдер, какого черта, что с тобой происходит?

Дакота поднял голову, уронил неоткрытый конверт в ящик стола. И вопросительно вскинул бровь. Перед ним стоял высокий, хорошо сложенный мужчина, который секунду назад ворвался в его кабинет.

— Ничего, черт возьми. Кроме того, твой вопль продырявил мне барабанные перепонки.

— Ты вернулся неделю назад. И с тех пор сидишь без воздуха в этом шкафу и вкалываешь. Это совсем на тебя непохоже! — Лок пригладил свой рыжий ежик. — Обычно ты никогда не сидел запершись в этом душном кабинете. Разговаривал с шахтерами и их женами, нагонял страху на бюрократов, проверял, как идут дела...

Дакота не стал говорить Локу, что прошлой ночью вообще не ходил домой. Что ждало его там, кроме пустоты? Вся будущая жизнь представилась ему еще более никчемной и одинокой, чем раньше.

— После возвращения ты даже не зашел в «Кантину» погонять со мной шары. Ребята спрашивали о тебе. Черт возьми, даже Большой Эдди скучал по тебе. Он говорит, что, с тех пор как ты уехал, он не сыграл ни одной партии с достойным противником. Почему бы тебе не заскочить туда сегодня вечером?

— Я не в настроении. — Дакота сел и устало провел рукой по подбородку.

Всю неделю у него ни к чему не лежали руки. Наверно, потому, что любое дело напоминало Сару. Конечно, можно бы пойти поиграть в бильярд. Но перед ним тут же возникала Сара. Он мысленно видел, как она стоит, прислонившись к столу, в «Хонки Тонк» и сжимает в руке кий. Она сияет улыбкой, потому что уложила в лузу свой первый шар.

Эта женщина доводила его до сумасшествия.

Нельзя даже выйти на воздух полюбоваться звездами. Тут же вспоминается ночь, когда они вместе смотрели в небо. И появляется мечта, чтобы она была рядом. Он не мог заснуть, не представив ее в своих объятиях. Такую мягкую, теплую, очаровательную. Он думал о той волшебной ночи, когда они любили друг друга. А потом то ужасное утро. Умоляющее выражение в ее глазах. Надежда и недоумение в голосе, когда она последний раз окликнула его по имени. И наконец ее взгляд, когда он уходил. Дакота никак не мог отделаться от чувства, что в то утро он убил что-то хрупкое и бесконечно ценное.

Он убеждал себя, что сделал это ради ее пользы. Уж он-то хорошо знал, что к людям привязываться нельзя. Они награждают вас любовью, а потом уходят или умирают. И человек остается в отчаянном одиночестве... Нет, он правильно поступил, что покончил со всем этим. А то она еще больше привязалась бы к нему, а он влю...

— Проклятие, Уайлдер, кончай с этим! Послушай, ты доводишь нас всех до белого каления! Если бы я так хорошо не знал тебя, то подумал бы, что ты одурел от любви.

— Если у тебя нет дела, убирайся из моего кабинета и позволь мне заняться работой.

— Позвони ей и избавь нас от своего скверного настроения.

— Дверь сзади. Воспользуйся ею.

— Старина, у тебя это серьезно.

Дакота обозвал друга грубым словом, но тот не обратил внимания и с той же широкой улыбкой вышел из кабинета. Когда за Локом закрылась дверь, Дакота провел дрожащими пальцами по волосам.

Одурел от любви.