Герои Гражданской войны

В самой категорической форме кайзеровское правительство требовало не позже 18 июня перевести флот в Севастополь, где он будет интернирован до конца войны. В случае невыполнения ультиматума немцы грозили начать военные действия, захватить Новороссийск и забрать флот силой.

— Вам придется сегодня же выехать в Новороссийск, — решительно заявил Ленин. — Непременно возьмите с собой матросов. Между Козловом и Царицыном неспокойно.

Владимир Ильич встал, направляясь к карте. Раскольников последовал за ним.

— Вот здесь, — он указал на карту, — донские казаки перерезали железную дорогу.

Ленин снова сел за стол.

— Сейчас я напишу вам мандат… Сегодня воскресенье, и Бонч-Бруевича здесь нет. Зайдите к нему на квартиру, и он поставит печать. — Он взял чистый бланк с надписью «Председатель Совета Народных Комиссаров РСФСР» и, низко склонившись над бумагой, быстро начал писать.

Подавая мандат, сказал;

— Желаю вам успеха.

В Новороссийск Раскольников прибыл на рассвете 18 июня. Прямо с вокзала поспешил в Порт. Солнце еще не поднялось над морем, а в порту было шумно. На пристанях матросы, грузчики, какие-то чиновники. Они о чем-то спорят, ругаются. Некоторые из них нагружены большими узлами, вооружены винтовками.

Раскольников, помня о секретности своей миссии, несмотря на личное желание, не мог броситься в этот человеческий водоворот. Он спешил к причалам, у которых стояли военные корабли. «Значит, не ушли, — думал Раскольников, хотя видел, что некоторых кораблей нет. — «Свободная Россия» стоит. А где же «Воля»? И миноносцы не все». И он чуть не бегом бросился к причалам.

Чтобы понять происходящие здесь события, вернемся на несколько недель сначала в Севастополь, потом в Новороссийск.

Германские войска находились на подступах к Крыму. Они со дня на день ожидались в главной базе. Как же быть с кораблями? Ведь немцы захватят их. Этот вопрос волновал не только моряков эскадры. Этим жил весь Севастополь.

Жаркие споры шли на кораблях. Одни настаивали на уходе в Новороссийск. Другие были против. А немецкие войска подходили уже к Севастополю. Двойственную игру вел и командующий флотом бывший царский адмирал Саблин. Его поддерживало контрреволюционное офицерство. Эти люди считали: пусть уж лучше немцы, чем большевики. Но открыто высказать свои мысли остерегались. Боялись матросов.

И вот настал последний день, пробил «двенадцатый» час. Войска кайзера находились буквально в нескольких километрах от Севастополя.

Темной ночью, с притушенными огнями, часть кораблей покинула рейд и взяла курс на Новороссийск.

В Севастополе остались подводные лодки и надводные корабли старой постройки. Сразу же по приходу немецких войск на них были подняты германские флаги.

Немцы были ошеломлены уходом флота в Новороссийск. Министерство иностранных дел Германии в ультимативной форме требовало возврата кораблей Черноморского флота в Севастополь. Этот вопрос обсуждался на Высшем военном Совете и в Совнаркоме. Ленин на докладной записке начальника Морского генерального штаба наложил следующую резолюцию:

«Ввиду безысходности положения, доказанной высшими военными авторитетами, флот уничтожить немедленно».

В Новороссийск на имя командующего флотом и главного комиссара была послана секретная директива:

«В виду явных намерений Германии захватить суда Черноморского флота, находящиеся в Новороссийске, и невозможности обеспечить Новороссийск с сухого пути или перевода в другой порт, Совет Народных Комиссаров, по представлению Высшего военного Совета, приказывает Вам с получением сего уничтожить все суда Черноморского флота и коммерческие пароходы, находящиеся в Новороссийске.

Ленин».

Выполнение этой директивы было возложено также на члена Морской коллегии Ивана Вахрамеева, который специально, с особыми полномочиями, прибыл в Новороссийск.

Шли дни. Срок ультиматума истекал. А командующий флотом не спешил выполнять приказание, под всякими предлогами откладывал решение вопроса о судьбе флота. Это был явный саботаж.

10 июня Реввоенсовет Республики послал Вахрамееву шифрованную телеграмму, в которой подтвердил необходимость потопления кораблей.

Наступили последние дни. На судах началось дезертирство. Поползли слухи, что немцы высадились на Тамани, скоро будут в Новороссийске. За линией внешнего рейда шныряли немецкие подводные лодки. Над городом все чаще появлялись вражеские аэропланы-разведчики. У эскадры иссякали запасы топлива и продовольствия. Командующий флотом, до конца сыграв свою гнусную роль, выехал в Москву. Покинул Новороссийск и Вахрамеев. Поступил он неправильно, допустил ошибку. Начатое дело до конца не довел. Воспользовавшись этим, в ночь на 17 июня часть кораблей — линкор «Воля» и семь миноносцев — снялись с якоря и ушли в Севастополь. Когда эти суда выстроились перед походом на внешнем рейде, эсминец «Керчь» поднял сигнал:

«Судам, идущим в Севастополь. Позор изменникам России».