Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений

Изнуренный и слабый Александр, несмотря на все испытания, постоянно шел вперед, подавая пример терпения и мужества. Более двух месяцев тянулся этот несчастный поход, от которого осталась только четвертая часть войска. В феврале 324 года, ровно через 10 лет после вступления на берег Малой Азии, Александр вошел в свою столицу Сузу, окончив туркестанский и индийские походы в 6 лет. Уцелевших сподвижников этих беспримерных в военной истории походов ожидали щедрые награды: седые солдаты Филиппа были отпущены на родину, каждый получил, кроме кормовых денег, по тысяче рублей, все главные военачальники и уцелевшие «братья» получили золотые венцы, их долги были уплачены из царской казны. Многие из ветеранов македонской армии не захотели возвращаться в бедную страну, они остались навсегда в Персии и женились на персиянках; в это же время поступили на службу 30 тысяч молодых персов, обученных греческому языку и греческому строю. Они были также преданы молодому царю и только ждали случая, чтобы доказать свою преданность, так началось слияние двух доселе враждебных народов. «Народы забыли прежние вражды и жадными устами прильнули к одному сосуду», – говорит древний писатель. Но Александра ждали дома и огорчения: оставленные им правители грабили, угнетали персов, между ними готовилось уже восстание. Хранитель царской казны, Гарпал, расточал на пирах несметные суммы, а когда прослышал о возвращении царя, то нанял себе отряд греков и, захватив на наши деньги 50 миллионов, уехал с ними в Грецию. Долго не мог прийти в себя опечаленный и глубоко разгневанный царь: самые доверенные его люди разрушали то, что он созидал, для чего жил и сражался – единение народов Востока и Запада. Наказав виновных, он отдался новым заботам. На Евфрате снаряжался большой флот, чтобы плыть в Аравию; другая экспедиция готовилась обогнуть Африку. Сам царь хотел вести сухопутное войско для покорения Северной Африки, Карфагена, Испании. Тут была надежда не только завоевать новые страны, но узнать их и завязать торговые отношения, завести новые поселения. Слава о завоевателе Персии упредила его поход в эти дальние, неведомые страны. В Вавилон приходили посольства из Африки, из Галлии, из южной России, из Италии, чтобы взглянуть на будущего повелителя. Никогда еще не было такого живого и частого сношения между отдаленными народами Древнего мира. – И судьба мира стала бы иная, если бы смерть не скосила Александра, в расцвете жизни, когда ему минуло 32 года. Он заболел в Вавилоне, среди кипучих хлопот по снаряжению флота и управлению государством. Надломленное тяжкими трудами тело не выдержало недуга. Больного трясла лихорадка, потом наступало бессилие, он угасал. Все окружающие постель держали его за руки и с тревожной тоской ожидали мучительного конца. Кто-то решился спросить:

«Кого назначишь наследником?» – «Достойнейшего…», – проговорил Александр. Затем наступило томительное молчание: Александр умер. – Его великое царство поделили между собой полководцы.

Поход Анибала в Италию

И древние римляне, и карфагеняне одинаково расширяли свои владения за счет соседей. Город Рим подчинял народы ближайшие, которые населяли тогда Италию; с некоторыми из них, более сильными, он заключал дружеские союзы; других, более слабых, покорял без всякого уговора. Карфагеняне же заняли весь северный берег Африки и утвердились на островах Средиземного моря, от греческого архипелага до Атлантического океана, за исключением Сицилии. Этот богатый остров оставался на перепутье между обоими народами; он соблазнял и жадных римлян, и карфагенских купцов. Для римлян Сицилия могла стать первым и твердым оплотом в море, так как они мечтали обзавестись флотом; для карфагенян – это тоже лакомый кусок, выгодный для торговли. Из-за Сицилии и начались войны, продолжительные, упорные, кончившиеся разрушением богатейшего в мире города – Карфагена.

Силы обоих государств были неодинаковы. Римляне жили земледелием, карфагеняне – торговлей. Римский пахарь также охотно надевал меч, как и шел за плугом; он сражался за свое Отечество и знал, что оно не может обойтись без его помощи. Карфагеняне, как разбогатевшие купцы, не любили войны; они держали наемников, которые сражались из корысти.