Герои и злодеи (СИ)

— Года два назад. Когда я… мопед взорвал… — признался Рамси. Он рассказал Теону как после всё карнавала с полицией и родителями школьного хулигана ему не хило прилетело от отца. Помнил, как в больнице ему вправляли вывих челюсти — больно было ужасно, а коварный врач сказал, что только посмотрит и бессовестно его обманул. Он так орал, что, наверное, слышно было по все больнице, по крайней мере, по всему этажу. А когда они вышли из кабинета, отец посмотрел на сидящих в очереди людей, и демонстративно покачал головой, сказал: «Мне так за тебя стыдно. Взрослый парень, а ведёшь себя как маленький». А ему было тринадцать, и конечно, страшно и больно. И его снова оставили в больнице. Он как всегда оказался обманут и брошен.

— Надо было врачу рассказать, что отец тебя бьёт. Он бы в полицию позвонил или в опеку, — Теона просто ужаснула эта история. Он знал, что на месте Рамси поступил бы именно так. Если всё время молчать, то никто и не узнает, что тебе нужна помощь.

— Он сказал, что если я болтать буду, он меня в психушку сдаст, — нехотя признался Рамси.

— Ты разве думаешь можно кого угодно, вот так просто в психушку упрятать? — Теон решил, что отец просто хотел его напугать.

Рамси сглотнул, и отвёл глаза.

— Если бы я не попался, всё бы закончилось хорошо. А после суда отец очень разозлился: меня к психологу отправили, а ему пришлось за мопед платить и ходить на какие-то беседы, где ему втирали всякую педагогическую чушь. Вроде как он меня неправильно воспитывает.

— Кажется, ему эти беседы не помогли, — заметил Теон.

— Какая разница. Виноват-то всё равно я. Если бы можно было отмотать время назад — я бы поступил иначе. Надо учитывать случайные риски. Девчонка эта… Неважно. За свои ошибки расплачиваешься всю жизнь, а порой наказание во стократ хуже того, что ты натворил.

Теон хотел возразить, но очередь подошла к концу, и Рамси отправился в кабинет врача.

За то время, что Теон ждал в коридоре, он обдумал услышанное. Недавно Рамси ему рассказал о том, что сделал с его друзьями, и про мопед в том числе. Сначала Теона это отшатнуло, но после он слегка поразмыслил, и решил, что в его поступках прослеживается своя жестокая правда. Он спросил, считает ли Рамси, что поступил хорошо. И тот ответил, что поступил правильно.

Когда Рамси рассказывает о своём детстве, то у него всегда возникало ощущение, словно он попал в каком-то изощрённый триллер. Он бы, наверное, давно сошёл с ума, если бы с ним происходило что-то подобное. Должно быть, это жутко оказаться настолько одиноким и преданным.

Рамси всегда говорил так, словно выдирал из себя куски своей истерзанной души и бросал ему под ноги. В его словах звучал вызов, удар в лицо. Посмотри, каким одиозным выглядит мой мир, каким больным и разрушенным. Посмотри, какими лживыми и бессердечными бывают люди. Посмотри, какой равнодушной и бесчувственной была моя мать. Посмотри, каким чудовищем может быть мой отец. Посмотри! Посмотри! Посмотри! И отвернись… ведь я слишком отвратительный и безумный, чтобы кто-то был рядом. Я бездушный и опасный — вряд ли кто-то хочет мне помочь. Он говорил не для того, чтобы Теон его пожалел, а для того, чтобы выплеснуть свой гнев и боль за все годы, что он молчал. Но Теон слышал, а скорее чувствовал кое-что иное. Посмотри, насколько я разрушен и сломлен. Посмотри, как я забыт и потерян. Посмотри, как я одинок и разочарован. Эти слова, словно пульсирующий красный пунктир, проходили поверх тех фраз, которые говорил Рамси. А Теон, кажется, научился читать между строк.

Признаться честно, Теон никогда не думал, что быть нужным кому-то это так здорово. Раньше он оценивал людей, только по шкале значимости для него самого. С кем весело, с кем интересно, с кем можно прибухнуть на халяву, кто сможет за тебя заступиться в драке, кто поможет с учёбой. Он всегда только брал и ничего не отдавал взамен. А сейчас совсем не так. Он отдаёт очень многое: поддержку, сочувствие и участие, и главное, прощение. Раньше у него не было нужды никого прощать или примиряться с кем-либо. Он всегда легко расставался с людьми. С друзьями, с подружками. Всегда будут новые друзья на лето, подружки на ночь. Легко и просто, и никто не в обиде. Ему на самом деле было плевать на них всех, но ведь им тоже. Он, ведь думал только о себе, и ему казалось, что это правильно, что так поступают все.