Герои и злодеи (СИ)

Рамси спросил, есть ли сигареты, но Теон только отрицательно помотал головой, два дня никого не выпускали из школы, и соответственно приобрести их было негде. Тогда Рамси достал сверху шкафа целую пачку, и Теон удивлённо вскинул брови. Ещё с того времени, когда он скрывался от отца, обзавёлся привычкой хранить курево на шкафу. Вот сейчас и пригодилась заначка. Теон снова заторопил его с рассказом. Рамси сел поудобнее, откинувшись к стене, положил ноги на стул и начал своё повествование.

****

Ситуация, произошедшая с ним два дня назад, казалась ему невероятно комичной. Даже было как-то стыдно рассказывать. Как только Теон отправился в долгий путь по подземному ходу, в помещении, словно сменились театральные декорации. Предстояла главная сцена спектакля, а злодеи запаздывали. Рамси давно закончил все приготовления. Он снял все масляные светильники и расставил их в круг в центре комнаты. Он надеялся, что если взрыва не получится, то хотя бы масло в дуэте с бензином покажут превосходное огненное шоу. Минуты шли, и у него начинала кружиться голова от бензиновых паров. Вся одежда провоняла бензином, и он нетерпеливо крутил между пальцев зажигалку. Боялся он только одного, что проклятый генератор не удосужится взорваться. Гореть заживо явно удовольствие ниже среднего. Он мог бы сбежать вместе с Теоном и взорвать здесь всё к чёртовой матери. Только в таком случае безумный профессор со своими подпевалами укроется в церкви. Взрыв вряд ли будет настолько сильным, чтобы разрушить всё до основания. А если они выживут, то продолжат свои чудовищные эксперименты в другом месте. Да и, наверняка, про подземный ход они знаю, а значит, в курсе, куда он ведёт. Они могут встретить их у выхода из подземелья и во второй раз, вряд ли удастся сбежать. Скорее всего, их там же и порешат. Выходило так, что спастись может только один из них, если другой задержит шайку безумного доктора. Рамси подумал, что Теон этого больше заслуживает, ведь он оказался единственным человеком, которому он был небезразличен, который его слушал и приходил на помощь, даже если он не просил. Впрочем, Рамси никогда не просил, не по тому, что слишком гордый, а по тому, что не думал, что кого-то это волнует. Теон, кажется, вправду считал его своим другом. Рамси умеет быть благодарным, он знает, как отплатить за добро. И если уж выбирать, кто из них должен остаться, а кто уйти, то он хотел спасти человека, который был ему дорог. Теон не раз его выручал и не отвернулся от него, он единственный, кто когда-либо заботился о нём. А это многого стоило.

Исходя из содержимого морозильной камеры, профессор не только детишек разделывал, чтобы продать на органы, но и пытался собрать своего сверхмутанта по деталькам из того, что от этих бедных детей осталось. Короче говоря, он полностью и безвозвратно поехавший крышей, и кто-то должен был его остановить. Кто-то должен остаться и заманить их всех в ловушку. Кто-то должен был бросить спичку. А здесь никого кроме него не было. Он просто хотел спасти друга, ну и раз уж на то пошло, профессор немало детей угробил, и у него появился шанс остановить его, чтобы больше никто не пострадал, ведь пока полиция раскачается и прибудет на место, доктор успеет смотать удочки. Нет, если бы они оба могли сбежать, то он бы не стал раздумывать над этим, но если уж ему суждено остаться, то осознание того, что он спасёт будущих жертв профессора, всё же грело душу. Но главное, что его друг останется жив, а он, несомненно, этого заслуживал.

Не то чтобы Рамси ощущал в себе героические порывы, но никого другого, кто бы мог задержать безумного учёного рядом не оказалось. Мысли эти пришли ему в голову, когда они с Теоном совершали второй круг по «операционной». Бензиновый генератор, холодильник. Зябкий воздух, что тянулся по полу, куда заметнее рядом с ним. «Подземный ход», — догадался он. Он не помнил старую карту досконально, но знал, что под заброшенной часовней, что располагалась на холме в отдалении от посёлка, точно имелся потайной ход. Остальное он додумывал по ходу пьесы. Пришлось импровизировать и строит из себя последнего подонка, который готов продать лучшего друга. Или труса, который дорожит лишь своей шкурой. Так или иначе, у него получилось замечательно отыграть свою роль. Теона было жалко, когда он трепыхался на столе, но он не мог ему все объяснить. Нужно было, чтобы он поверил, ведь у него бы получилось так хорошо притворяться. Теперь же начинался завершающий акт спектакля. Если бы игра не стоила жизни, то было бы даже весело.

Как он и рассчитывал, профессор оказался настолько тщеславен и безумен, что с лёгкостью купился на его лесть. Даже лучше, чем он предполагал. Всё получилось. Теон уже далеко. Он доберётся до полицейских. Быть может, у доктора-маньяка есть ещё помощники, и их тоже должны схватить. Сейчас самое главное избавить мир от этого безумного учёного.