Герой империи. Сражение за инициативу

Поэтому в последний день лета в полдень на даче в Кунцево состоялось совещание в узком кругу, посвященное переговорам с генералами-заговорщиками. Сталин, Молотов, Берия и Малинче Евксина находились в кабинете Вождя, а каперанг Малинин, Ватила Бе и маршал Шапошников, заканчивающий свой курс лечения – на борту «Полярного Лиса».

– Итак, товарищи, – сказал вождь начиная совещание, – должен сказать, что у нас есть сомнение в том, что господа фон Клюге и прочие понимают смысл документа, который им предлагается подписать.

– Да, собственно, товарищ Верховный Главнокомандующий, – пожала плечами Ватила Бе, – мы им ничего не предлагаем подписывать, ибо эти тактики и командующие не уполномочены никакой реальной политической силой. Их так называемая организация – образование настолько рыхлое, что ухватиться за него решительно невозможно, так же, как невозможно пощупать руками межзвездный газ.

– Но в то же время, – сказала Малинче Евксина, – данные сканирования их совещаний, которые в последнее время устраиваются довольно часто, показывают, что все они, даже самые упрямые и оптимистично настроенные, осознают, что дальнейшее продолжение сопротивления чревато для них угрозой полного уничтожения. А такой вариант развития событий им активно не нравится. А уж то, что их вождь Адольф Гитлер ведет исход войны ко всеобщему уничтожению народа дейчей, приводит этих людей в ярость и отчаяние. Более того, они осознают и губительность запланированного на ближайшее время наступления, понимая, что силы, которые выставлены против них, и оперативное искусство Ватилы Бе вкупе с героизмом ваших солдат делают эту задачу нерешаемой. И в то же время, если в обычных условиях, без тяжелого поражения и разгрома, они попробуют приказать войскам даться в плен или повернуть штыки в другую сторону, в войсках неизбежен раскол. Примерно треть солдат и офицеров, а может, и больше, останется верна господину Гитлеру и пойдет против своих командующих. А это очень много.

– Поэтому, – снова вступила в разговор Ватила Бе, – мы им не предложили ничего особенного. Отменить наступление они не смогут, отсрочить тоже. Значит, им придется атаковать нашу оборону там и тогда, когда мы к этому будем наилучшим образом готовы. В силу этого командующим дейчей предложено два варианта действий. Первый: они идут в наступление по-настоящему, кладут людей десятками тысяч и все равно не могут прорваться. А если даже у них и получится где то вклиниться на несколько километров, то у нас достаточно резервов, которые подойдут из тыла и превратят маленькую победу в большое поражение. Второй вариант: если они жертвуют танками, артиллерией, да чем угодно, но берегут солдат. Это возможно, если они пойдут на прорыв на указанном участке. И вот когда товарищ Рокоссовский осуществит наш замысел на окружение вражеской ударной группировки, тогда германским командующим и придет время выполнять наши договоренности. Выполнят – хорошо, получат все обещанное честно и без изъятий. Не выполнят – будут перемолоты превосходящей силой. Мы от этого ничего по-крупному не потеряем, ибо готовы к операции во всех ее аспектах.

– Очень хорошо, – сказал Сталин, – что вы, товарищи, готовы даже к срыву вашего плана.

– Если бы мы имели дело с темными эйджел, – вздохнула Ватила Бе, – тогда ситуация срыва была бы немыслимой. Темные эйджел всегда выполняют свои обещания. Но в случае с хумансами, особенно с англами и дейчами, никогда и ни в чем нельзя быть уверенными, потому что они изменяют своему слову при первой же возможности, и только психосканер способен дать заключение об искренности партнера по переговорам.

– Ну, – проворчал вождь, – если психосканер, тогда понятно. А также понятно то, что, удалившись за пределы его действия, германские генералы могут и передумать.

– Да, – подтвердила Малинче Евксина, – могут. Но только в том случае, если соглашения им невыгодны. А они им выгодны в любом случае, и их разрыв станет признаком трусости и слабоумия. К тому же, получив индивидуальные характеристики психополя основных игроков и проведя их персонализацию, мы будем в состоянии вести за ними наблюдение хоть двадцать четыре часа в сутки, куда бы они ни удалились. Глобальная система – она такая… мягко выражаясь, вездесущая.

– Хорошо, товарищ Малинче, – сказал вождь, переглянувшись с Молотовым и Берией, – давайте еще раз обсудим выгоду, которую немецкие генералы планируют получить от вашего соглашения.