Герой империи. Сражение за инициативу

А за дверью меня уже ждала моя прекрасная инопланетянка… На ней было надето нечто легкое и светлое, вроде короткой греческой туники или, как это называется у буржуев, «пеньюара»… И тут я вспомнил, что в доимперское время темные эйджел разгуливали по своим кораблям совсем голышом, – от этих мыслей у меня на щеках, кажется, выступила краска. Тем временем, пани Ватила подошла ко мне, покачивая бедрами, и оглядела с ног до головы довольным, сияющим взглядом. От нее веяло чем-то знакомым, каким-то дивным ароматом… И в этот момент я отчетливо вспомнил фрагмент своего сна, как сидел рядом с ней там, на берегу неведомого, несуществующего моря. Сейчас мною владело примерно то же чувство…

А она осторожно взяла меня за руку и повела по длинным блестящим коридорам, и я не спрашивал ее ни о чем, а только любовался ее гибкой спиной, волосами, струящимися по плечам, ее плавной походкой пантеры. Моя женщина… Все то время, пока она молча вела меня, я был сосредоточен на собственных ощущениях по отношению к ней, моей Ватиле. Странно: хоть мы не произнесли ни слова, обоим было понятно, что в наших отношениях многое изменилось. Сейчас между нами был глубокий контакт. Это напоминало волшебство… Впрочем, в любви и должна быть некоторая доля волшебства. Разве не чудо, когда двое людей оказываются связаны незримой нитью? Когда им не нужно слов, чтобы поведать о своих чувствах? Когда достаточно просто молчать и держать друг друга за руки, испытывая при этом чистую, наивысшую радость, доступную не многим…

И вот мы оказались в ее каюте, где скрытые источники света источали слабое, сумеречное свечение. Я отметил, что мне здесь уютно и хорошо, хотя и убранство этого помещения было непривычно моему человеческому взгляду. Мы остановились посередине каюты. И вновь отчетливо вспомнился мой сон в саркофаге… Мой внутренний взор видел не стены маленькой каюты, а поблескивающее море, звездное небо. Казалось, что я слышу шелест набегающих на берег волн. Сладостное наваждение…

Мы присели на ложе; при этом она не отнимала своей руки. С замиранием сердца я понял, что знаю, что будет дальше…

Она приложила мою ладонь к своему животу.

– Ты чувствуешь его? – тихо спросила она.

Я чувствовал. Это трудно объяснить, но моя ладонь воспринимала едва уловимые импульсы. Странно это было и необычно, но так удивительно и прекрасно…

– Ватила, дорогая моя… – прошептал я; мой голос срывался от давно забытой нежности. – Я люблю тебя… слышишь… люблю…

Теперь это была реальность. Ее каюта, ее постель… Наваждение сна исчезло, опустившись в глубины сознания, но отголоски его вносили в происходящее особенную нотку – чего-то мистического, сказочного…

Все было не так, как в ТОТ раз. Ей больше не нужно было использовать приемы обольщения. Я и без того желал ее, и мне было легко на этот раз, ведь я не испытывал уже никаких сомнений. Я шептал ей в ушко нежные слова – и она вся таяла и млела в моих руках, и отзывалась на ласки горячо и страстно, со всем пылом любви… Неужели она тоже любит меня? Я не стану спрашивать ее об этом. Об этом не спрашивают. Это просто понимают однажды… И как только я буду уверен в том, что она отвечает мне взаимностью, я сделаю ей предложение. Впрочем, что я говорю… Я уже сейчас в этом уверен. Значит, пора… Только как это сделать – в смысле позвать замуж? Наверное, это нужно сделать каким-то нестандартным способом… Но что-то ничего не идет мне в голову… Эх… А ведь тянуть не стоит. Как же быть?

Но затруднение мое разрешилось самым неожиданным образом. Когда мы, уставшие и счастливые, просто лежали, обнявшись, на прохладных простынях, она вдруг совершенно буднично, – так, словно все было давно нами решено, – спросила:

– А у нас с тобой будет настоящая свадьба?

Я так растерялся от неожиданности, что не нашел ничего лучше как пробормотать:

– То есть… что значит «настоящая свадьба»?

– Ну, как у вас, у хумансов… Я слышала, что что у вас очень красивые свадебные обычаи…

Некоторое время я потрясенно молчал. А она ждала. Ждала моего ответа, перебирая тонкими пальчиками по моей груди и губами прикасаясь к моему плечу. Такая милая, непосредственная, моя малышка, сладкая Ватила… Как глупо, что я не первый заговорил с тобой об этом… Впрочем, сами наши отношения в каком-то смысле ломают шаблоны, причем с обеих сторон, так почему меня должна волновать глупая условность… Главное, что я готов. Готов стать мужем этой инопланетянки.

И я, приподнявшись и глядя в ее бесконечно милое лицо, чуть прокашлявшись и напустив на себя столько серьезности, сколько можно было в этой ситуации, произнес:

– Дорогая Ватила… Прошу Вашей руки и сердца… Будьте моей женой. Могу пообещать, что свадьба у нас будет хоть и скромной, но настоящей… А главное – обещаю быть хорошим мужем, всячески оберегать свою семью и любить наших детей, сколько бы их у нас ни было и сколько бы нам ни довелось прожить вместе…