Герой иного мира

Пройти его охрану оказалось плёвым делом, как и просочиться в щель под дверью в [Форме слизня]. Некогда я вот так же проникал в комнату Даны. Почему я о ней вспомнил? Странное время и место для того, чтобы предаваться ностальгии.

Я нагнулся и положил руку на грудь толстяка чтобы использовать [Демоническую печать]. Он тут же проснулся и принялся истошно орать и пытаться вырваться, вот только против моей силы это бесполезно. Разумеется, я заранее использовал [Тишину] и нас никто нас не побеспокоил.

— Лорд? Владимир? Что? Что вы здесь делаете? — мямлил он задыхаясь и проверяя кожу на своей груди. Разумеется, он ожидал увидеть ранения, но ничего такого не наблюдалось.

— Стоять! — я рванул вперёд и схватил мужчину за запястье. Видимо достаточно болезненно, так как он заскулил. Ну так нечего было лезть к «тревожной кнопке»! Будто я этого не замечу. — Ну что же вы так, я ведь поговорить хотел.

— П-поговорить? — упавшим голосом переспросил он потирая свою освобожденную кисть.

— Да, с глазу на глаз. Только хочу сразу предупредить вас, что произошедшее этой вы никому не сможете рассказать. Я вам это приказываю.

— П-приказываете? — ещё более испуганно проговорил толстяк.

— Да. Видите ли, но то неприятное чувство, что вы испытали при пробуждении, является расширенной версией рабской печати. Снять её вы не сможете даже при сильном желании.

— Но… Но, — Дечебалсон прощупал свою шею и наконец продолжил: — Это невозможно! У меня защита на порабощение!

— Может у вас и есть защита, но на обычный навык. Судя по тому что вы ощупали именно шею. Моя же печать стоит на самом сердце, и если вы вздумаете хоть как-то мне навредить, то скорее умрёте от сердечного приступа, чем что-то сделаете.

— Нет, этого не может быть! Нет! Я обезопасил себя!

Он затараторил так быстро, что я непроизвольно скривился. Позже, у лорда началась истерика.

— Успокойтесь, вашей жизни ничего не угрожает, — медленно, но громко проговорил я используя [Убеждение].

— Да, — уже гораздо спокойнее ответил он смотря на меня остекленевшими глазами.

— Что это у вас на шее?

— Артефакт защиты от нападения и обездвиживания. Второй целительный.

«Что ж, неплохой набор», — подумал я и улыбнулся.

— Какие ещё у вас средства защиты?

— От рабской печати, — он потянулся к шее, затем к сердцу: — от кровопотери, — ладонь поднялась к виску, — от внушения.

— От внушения?! — искренне удивился я. То ли Дечебалсона развели на деньги, то ли мои навыки оказались куда сильнее возможностей мага кудесника. — У вашего управляющего и его помощника есть какие-то средства защиты?

— От внушения и кровопотери у мальчишки. У Петра врождённое сопротивление ментальным атакам.

Теперь понятно, отчего он дольше сопротивляется моему навыку. В любом случае, мне оставалось только узнать о возможных необычных способностях «свиты» лорда и тот принялся всё в красках расписывать, да вот только всё было банальщиной.

Дечебалсон трусливая и мнительная личность. Он окружил себя кучей якобы сильных бойцов, наставил на тело несколько защитных печатей, а на все остальные случаи жизни были артефакты. А ещё он считал себя гением и в принципе «особенным». Много читал, восторгался искусством, любил чистоту и исполнительных слуг. Вот только проку от всей этой информации мне было не много.

— Кто твои наследники? Назови всех, кто мог бы претендовать на твой замок и земли.

— У меня двое сыновей. Двоюродный брат считает, что дедушка неправильно распределили наследство. А ещё брат жены заглядывается на мои земли…

Что ж, всё стандартно. Пора было заканчивать «визит» к своему новому вассалу.

— Завтра ты подпишешь бумаги. А также сообщишь ближайшим соседям с которыми поддерживаешь связь о том, что решил подчиниться мне. Что я слишком силён и сопротивляться не имеет смысла, иначе всех несогласных ждет кара Богини. И если кому расскажешь о печати и этом разговоре — умрешь. Это приказ.

* * *

Как и ожидалось, в целом захват лордства Дечебалсона прошёл без особых помех. Излишне ретивого кузена легко удалось успокоить [Убеждением]. Часть моих чиновников, особенно из Отдела Пропаганды, ринулись в новые земли, где встречали только номинальное сопротивление от крупных землевладельцев. И всё благодаря хорошо вооружённой охране, естественно, никто из подчиняемых такого позволить себе не мог.

Моя популярность среди простого населения была просто оглушительной. Бывали ситуации, когда крестьяне сами совершали переворот и иногда даже кровавый. Виновные задерживались и подвергались устрашению, а затем отпускались под амнистию. Всё же если никак не наказывать тех, кто шёл против власти пусть и не угодной лично мне, то таким людям гораздо проще повторить содеянное, как и очевидцам их деятельности.