Герой из героев. Попытка не пытка

«Не так уж нынче холодно, да и ночная поездка мне не впервой», – уверенно мыслил я, а потому, закончив заниматься вещами, лёг подремать, чтобы набраться сил. Элдри, уставшая от царящей вокруг суеты и зимних забав, тоже улеглась. Но проснулась она раньше меня, и потому моему сну помешала её возня. Пришлось вставать, умываться и грустить из‑за внезапно нагрянувшего потепления. Весь снег растаял и обратился в мерзкую слякоть.

Эпилог

Когда в сопровождении вооружённого до зубов бородача в келью вошёл Его высочество, в комнате было светлее, чем при ясном солнышке. Это я усадил Элдри за чтиво и, чтобы глаза в потёмках не уставали, устроил на прощание с храмом небольшой практикум – заставил девочку зажечь магией с десятка два свечей. Мне виделось, что если Джозеф Бонтьэль всё же возьмёт Элдри к себе, то так я ему основательно отомщу за свои измученные нервы. Пусть страдает, укрощая малолетнего мага огня.

Герцог никак не поприветствовал меня, а только спросил:

– Она?

Я утвердительно кивнул головой, и тогда он подошёл к девочке. Она мгновенно прекратила читать, прикрыла книгу и с любопытством воззрилась на посетителей.

– Невероятно, это мои глаза. Это мои черты лица и моя кровь. Нет никаких сомнений! – удивлённо воскликнул старик, как если бы рассчитывал прийти сюда только для того, чтобы уличить меня во лжи. А после он вдруг злорадно рассмеялся, заставляя меня вздрогнуть.

– Как же графу Ньоллану не понравится, что я сменю наследника!

– Морьяр, а чего этот дядя так страшно смеётся? – тихо поинтересовалась у меня Элдри. Она‑то и вовсе ничего не понимала в происходящем. Но Джозеф, положив ей свою ладонь на плечо, опередил меня с ответом:

– Я счастлив видеть, что на мне род Бонтьэлей не прервётся.

– Вообще-то род вроде как по отцу считать принято, – несвоевременно вспомнил я и тут же пожалел, что так и не расспросил ничего в Юдоле о вероятном отце Элдри.

Девочка же всерьёз задумалась и, следуя логике нашей с ней дорожной легенды, сказала:

– А я не знаю твоей фамилии, папа.

– Эм-м, я ей как приёмный отец, – поспешил я с комментарием, дабы смягчить взор властного герцога.

– Это очевидно. Какой бы паршивой ведьмой не стала её мать, в ней должна была остаться хотя бы частица разума!

– Мама была не паршивой ведьмой, а очень даже хорошей, – тут же насупилась Элдри. – Она была лучшей ведьмой на свете!

– Лучше скажи, почти лучшим магом, – сделал я замечание, но оно так и осталось никем не услышанным.

– Ты знаешь, что она колдовала, а вся магия… Вся магия есть презренная мерзость, которую необходимо уничтожать, – нежно погладив девочку по голове, объяснил Джозеф Бонтьэль и после небольшой паузы со злостью добавил. – Вся магия мерзость. А потому, хотя я всегда любил и до сих пор люблю твою мать, но вернись прошлое вспять, всё равно приказал бы очистить её от скверны. Разве что не стал бы тянуть с решением, и тогда зло в ней сгорело бы на костре, а не множилось под присмотром проклятого Ордена!

– Но в маме не было никакого зла. Она помогала людям. Лечила их!

Элдри резко отодвинулась и случайно задела один из канделябров. Он упал на пол. Свечи покатились в разные стороны и, заливая пол воском, погасли. Стало значительно темнее.

– Прости, Морьяр. Я сейчас!

Испытывая искреннее раскаяние, она стремительно бросилась поднимать и канделябр, и свечи. А там, взглянув на Джозефа взглядом, от которого у меня засосало под ложечкой, коснулась пальчиками фитилей и вновь зажгла их.

– Так ты тоже ведьма?!

Гневный вопрос герцога совпал с моими движениями. Не раздумывая, я схватил кувшин и вылил всю воду из него в лицо вооружённого бородача-телохранителя. А там, пока тот приходил в себя, разрезал ему брюхо его же ножом. Джозеф тем временем в два прыжка настиг Элдри, схватил её за плечи и со всей силы вдавил в стену. Мне ничего не оставалось как вытащить из валяющихся на постели ножен меч и проткнуть им спину старика.

Пламя свечей нервно заколыхалось. Красная густая кровь медленно растекалась по полу. Элдри, испуганно округлив глаза и тяжело дыша, неподвижно стояла – глазела на упавшего ей под ноги мертвеца.

– Я не хотела, Морьяр, – вдруг жалобно прошептала она.

– Я тоже не хотел ничего из этого.

– Мама. Мама была хорошая!

– Да, она была лучшей из всех, кого я когда‑либо знал… А теперь потуши огонь.

В келье тут же стало темно, лишь через узкое окно проникал свет бесстрастных лун. Я раскрыл ставни шире и посмотрел вниз. В принципе, спуститься по стене, не переломав себе ноги, можно было.

– Давай, ты первая.

Я смотрел, как маленькая девочка карабкается всё ниже и ниже. Мои глаза внимательно наблюдали за ней. Мне не хотелось в будущем ступить туда, где можно оступиться. Бдительность – лучший щит от будущих проблем.

… И о, какой же я идиот!

Мне было страшно оступиться и сорваться со стены, но я совсем не подумал о том, в какую пропасть уже падаю.