Герои Курской битвы

К отражению вражеских танков решено было привлечь всю артиллерию фронта, в том числе и зенитную, сосредоточив её основные силы в полосах обороны 13-й, частично 48-й и 70-й армий на направлении ожидаемого главного удара противника.

Для лучшей организации взаимодействия и удобства управления опорные пункты объединились в противотанковые районы. К июлю на правом крыле фронта глубина противотанковой обороны достигла 30–35 километров. Только в полосе 13-й армии на главной полосе обороны насчитывалось тринадцать противотанковых районов, состоявших из сорока четырёх опорных пунктов; на второй полосе имелось девять таких районов с тридцатью четырьмя опорными пунктами, а на третьей полосе — пятнадцать районов с шестьюдесятью опорными пунктами.

Большое внимание было уделено созданию различного вида противотанковых заграждений. Перед передним краем и в глубине обороны на танкоопасных направлениях была подготовлена сплошная зона таких препятствий. Сюда входили минные поля, противотанковые рвы, надолбы, плотины для затопления местности[10], лесные завалы».

Даже если судить только по мемуарам, главной заботой штаба Центрального фронта и командующего К. К. Рокоссовского был участок фронта, занимаемый 13-й армией. Здесь линия обороны фронта в ходе зимних и весенних боёв оказалась глубоко вдавленной на восток.

Сюда, на Соборовское поле и приглашал Рокоссовский своего давнего соперника Вальтера Моделя с его новыми танками и пополненными дивизиями. А Моделю казалось, что достаточно покрепче ударить в этот прогиб, и…

Уже заканчивался июнь, а немцы не атаковали. В Москве тоже нервничали. Рокоссовский в разговоре с Верховным дал свой прогноз — конец мая. Но и майские сроки прошли. В Ставке снова забродили настроения — начать первыми, атаковать противника всеми накопленными силами и разгромить его на оборонительном рубеже. По всем данным разведки, советская сторона имела на Курском выступе абсолютное превосходство в живой силе, артиллерии, танках, самолётах. Но наступающая сторона, как известно, должна иметь трёх-, а то и четырёхкратное превосходство. А такого немцы не могли достигнуть уже по объективным причинам. Не выдерживала экономика Европы, которая, как известно, почти целиком работала на Третий рейх, на его планы и победы, такой нагрузки. Иссякал людской ресурс. Гитлер опасался доверять оружие представителям других народов, даже переодетым в форму вермахта — немецкий солдат из бельгийца, поляка и француза получался не всегда, а если и получался, то нескоро.

В ночь на 5 июля в полосе 13-й и 48-й армий, почти одновременно, наши разведчики захватили в плен немецких сапёров.

Пухов в ту ночь не спал. Телефонист позвал к аппарату.

— Товарищ командующий, из Сивашской звонят.

Сразу узнал грузинский акцент командира 15-й Сивашской стрелковой дивизии полковника В. Н. Джанджгавы[11]. Прошлой ночью на его боевое охранение вышли двое перебежчиков из 3-й роты 18-го пехотного полка 6-й пехотной дивизии. Назвались словенами[12]. При допросе показали: их дивизия стоит в районе Верхнее Тагино в готовности в ближайшие дни перейти в наступление. Перебежчикова Пухов тут же направил в штаб фронта, а Джанджгаве приказал в ночь готовить несколько разведгрупп, включить в них лучших разведчиков, чтобы те прочесали весь участок перед своей дивизией и обязательно захватили «языка».

И вот полковник Джанджгава, сбиваясь и путая русские слова с грузинскими, докладывал, что пленного разведчики взяли в минных полях на нейтральной полосе, что это сапёр и что при стычке с разведгруппой остальных перебили и что те тоже были сапёрами.

— Сколько же их там было? Сапёров…

— Разведчики говорят — до взвода, человек двадцать. Проделывали проходы в минных полях. Вот он, стоит передо мной…

— Разговаривает?

— Разговаривает.

— Спросите, когда они начинают?

— Уже спрашивал. Говорит: 5 июля. Выходит, сегодня, товарищ командующий! В два часа тридцать минут. Пехота и танки уже на исходных позициях для атаки. В частях зачитан приказ фюрера: «Колоссальный удар, который будет нанесён утром советским армиям, должен потрясти их до основания…» Вот что он говорит. Танкисты танки заправили, полный боекомплект загрузили.

— Вот что, Владимир Николаевич, пленного — ко мне. Немедля. Дивизию поднимай в ружьё.

Дальнейшие события развивались так.

Пухов, не дожидаясь пленного, тут же позвонил в штаб фронта. В штабе Центрального фронта тем временем находился Г. К. Жуков. Рокоссовский выслушал Пухова, посмотрел на часы, потом на Жукова, который сидел рядом над разложенной картой. Часы показывали ровно 2.00. Жуков поднял глаза от карты и внимательно посмотрел на комфронта; маршал понял, что что-то произошло, очень важное, пожалуй, самое важное, чего они ожидали все эти дни и недели.

Из 48-й армии сообщали то же. И там разведка захватила на нейтральной полосе сапёров, делавших проходы в своих и наших минных полях.

— Верить пленным или не верить? Лично для меня всё очевидно. — И Рокоссовский снова посмотрел на Жукова.

— Надо доложить о пленных в Ставку, — предложил кто-то из офицеров штаба.