Герой легенды (СИ)

— Стойте! — воскликнул Сеня во весь голос, силясь перекричать какофонию из воплей Маждулов, плача и испуганных криков людей, — мы должны сражаться! Бежать некуда! Маждулы просто сожгут ваши дома, а вас переловят. Берите все, что хоть немного похоже на оружие! Все, чем можно резать, бить и колоть!

— Шайнма! — выкрикнули сразу несколько горожан, остановившись и обернувшись на его призыв, — ты спасешь нас, Шайнма? Шайнма, помоги!

— Помогу! — как мог громко отвечал Сеня, ежесекундно опасаясь, что сорвет голос, — и Свидетели вам помогут! Но главное: вы поможете себе сами, и сами себя спасете! Сражайтесь… главное, действовать вместе! Может быть, Свидетели вам лгали… а может, это я не Шайнма! Можете не верить ни мне, ни им. Но поверьте в город! В ваш общий дом! Защищайте его!

Он шел по площади, и люди вокруг, прежде метавшиеся бестолково, останавливались. Да принимались оглядываться в поисках чего-нибудь острого или тяжелого.

Затем один из Маждулов под аккомпанемент собственного инфернального вопля спикировал на площадь — прямо перед Сеней. Тот выставил перед собой обе руки, мысленно пытаясь нащупать «Нафаню».

«Чтоб в этом твоем Замке-Над-Миром рота бомжей поселилась, если ты прощелкаешь эту ситуацию и не включишь снова имплантат, — также мыслью обратился Сеня к Смотрителю, — именно так: бомжей… и наркоманов. Причем с очень нетрадиционными наклонностями…»

То ли пожелание это, даром, что не высказанное вслух, возымело действие, то ли Смотрителю просто хватило бдительности — но имплантат таки откликнулся. Две ярко сверкнувшие молнии вырвались из Сениных рук и, ударив в упор в Маждула, мгновенно превратили грозную тварь в высушенную от жара, обгоревшую мумию.

— Гип-гип ура! — радостно и торжествующе заорал Сеня, потрясая над головой обеими руками.

— Ура! Ура Шайнме! — с восторгом вторило ему несколько голосов горожан, преисполнившихся надежды.

А Сеня, не теряя времени, уже нацелился на другого монстра — из числа тех, что вились пока над площадью, не решаясь приземлиться. Вспышка, удар — и еще один Маждул замертво рухнул, приземлившись на один из близстоящих домов, проломив крышу.

За этой тварью последовали другие. Сеня пускал и пускал молнии, целя в небеса над городом. Промахнуться было трудно — небо буквально почернело от полчищ крылатых монстров.

Глядя на Сеню, воспрянули духом и горожане. Они объединялись в группы и вместе встречали атаку Маждулов. Те, кстати, по природе были редкостными индивидуалистами, к совместным действиям не очень оказались способны, и хоть налетели на город стаей, но охотиться-то предпочитали все же поодиночке. И поодиночке встречали отпор со стороны сразу нескольких человек с топорами, дубинами, вилами и горящими головнями, а то и просто с камнями. Расхрабрившиеся горожане до того избивали и измочаливали Маждулов, что взлететь и ходить твари после этого не могли точно. Так что если и оставались в живых, то наверняка завидовали мертвым.

Еще у некоторых горожан действительно имелись луки — у охотников, по всей видимости, или просто у любителей путешествовать по не слишком безопасным местам. В любом случае, луками этими их счастливые обладатели с успехом воспользовались. Без промаха попадая в широко раскинутые крылья какого-нибудь Маждула, снизившегося до расстояния выстрела.

Мало-помалу у импровизированных отрядов защитников города сложилось даже подобие тактики. В одну группу, противостоявшую одному Маждулу, входил лучник и от полдесятка до десятка бойцов обычных, вооружившихся для ближнего боя. Стоило какой-нибудь твари подлететь достаточно близко, как лучник своими стрелами вынуждал ее к жесткой… временами к очень жесткой посадке и лишал возможности взлететь. Следом на тварь наваливались остальные бойцы. Избивая и добивая Маждула до тех пор, пока он, почти беспомощный, не переставал шевелиться.

Да, некоторые из монстров, даже приземлившись, сломав крылья и лапы, смогли изловчиться, и достать набежавших людишек, кого огненным дыханием, кого ударом похожего на скорпионий хвоста. Но перевес был все же на стороне двуногих. На место группы, прореженной или распуганной этими последними вспышками сопротивления, приходили другие. Даже самые трусливые из горожан не упускали возможности отыграться на обездвиженных и потому почти не опасных Маждулах. Хотя бы просто закидывая их камнями.

Другие горожане бежали от дома к дому, от улицы к улице, передавая другим призыв самого легендарного Шайнмы. Все новые улицы и кварталы вовлекались в битву, превращая безвластный город, населенный перепуганным человеческим стадом, в единый организм. Причем организм, оказавшийся крепким, могучим, и вполне боеспособным.