Герой-любовник, или Один запретный вечер

Швейцар – плотный мужчина лет пятидесяти с усами, как у запорожцев Репина на картине «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», почтительно отступил внутрь.

– Все-таки опоздали.

– Я не нарочно. Ходила в магазин выбирать вам подарок.

Мы пересекли небольшой квадратный холл.

– А вот это уже совсем лишнее. Прошу, – Милин шеф распахнул передо мной дверь в банкетный зал и сделал шаг назад. – Проходите.

В ресторане «Русский трактир» я была всего однажды. И давно. Лет пять назад, когда один несостоявшийся ухажер, желая поразить, пригласил меня в самый популярный ресторан нашего города.

Он был оформлен под русскую старину – тяжелые дубовые столы, стулья похожи на трон, на стенах картины – как иллюстрации к русским народным былинам или плохие поделки в стиле «а-ля Васнецов» – князья на белых конях, девицы в тереме, дремучие леса с седовласыми колдунами.

Столы ломились от угощений – белая и красная рыба, закуски, салаты, бутылки вин… Народу, на мой взгляд, было много – почти весь зал.

Мила подскочила к нам.

– Где ты ходила? – набросилась она на меня. – Сейчас начнется самое интересное. Цыганский хор приехал.

– Я подарок выбирала. Вот. – Я полезла в пакет и достала кружку. – На память о нашем городе. Если вы уедете…

Павел Николаевич посмотрел на Милу.

– В мои планы это пока не входит.

Милочка вспыхнула и сказала преувеличенно громко:

– Пойдемьте к столу. Сейчас музыка будет.

Шеф рванул вперед, оставив нас одних.

– Мил! – шепотом спросила я. – Это у вас такая контора большая? А ты мне говорила – семь человек.

– Это он почти всех, кто с нами в одном здании сидит, пригласил. Для знакомства, сказал. А то мало народу – неинтересно. Праздник не получится, выйдет скукотища одна.

– Щедрый человек.

– Ага. Ну я пойду. Ты где сядешь?

– Мне все равно.

– Садись тогда рядом со мной.

– Мил! У меня же дело к тебе…

– Потом, потом! – замахала она руками.

Цыганский хор старался на славу. Молодой человек с длинными кудрявыми волосами и скрипкой в руке – солировал, выводя то жалобные, то радостно– залихватские рулады. Народ сначала налегал на закуску, потом, приложившись к колелкционным винам, раскраснелся, обмяк и стал подпевать цыганам нестройными, но громкими голосами.

Баранов поминутно наклонялся к Миле и что-то шептал ей на ухо. Она смеялась и качала головой, потом покраснела и закусила губу. Они встали из-за стола и направились к выходу. Я решила перехватить Милу и обратиться к ней со своей просьбой.

Когда я вышла в холл, там уже никого не было. Я подумала, что они пошли вперед – туда, где были туалеты, и направилась в ту сторону.

Их голоса я услышала из-за неплотно прикрытой двери.

– Лютик! – ласково говорил Павел Николаевич. – Ну чего ты от меня бегаешь? Разве я похож на монстра или крокодила?

– Нет, – голос Милы звучал непривычно жалобно. – Я не бегаю. Просто… – она замолчала и издала протяжный вздох.

– А в чем дело?

Я похолодела. Вот сейчас она признается в том, что у нее есть «большая и светлая» любовь. И все пойдет насмарку, вряд ли ее шефу понравится конкуренция с каким-то «Васьком». Я решительно потянула дверь на себя.

– Мила! Я ищу тебя!

Мне казалось, что Мила была готова вот-вот заплакать.

Павел Николаевич стоял, засунув руки в карманы, с выражением крайней досады на лице.

Ни слова ни говоря, он развернулся и вышел из комнаты.

Это была комната отдыха, где в углу стояла парочка кальянов, а на журнальном столике лежали шахматы и нарды.

– Чего тебе?

– Мил! Я случайно слышала ваш разговор.

– И что? – вспыхнула Милочка.

– Ты же не собиралась говорить о Васе. Правда?

– Собиралась, – упрямо сказала Милочка. – Как раз собиралась.

– Зачем?

– Затем. Он мой парень и я не хочу ему изменять.

– Он твой парень вот уже семь лет. И будет твоим парнем всю жизнь. Неужели ты до сих пор не поняла это? Он тебе просто морочит голову. А ты глотаешь все его выходки.

– Да… но… – Мила опустила голову и расплакалась. – Я… ничего не знаю, – шепотом сказала она.

Я поняла, что это тот случай, когда лучше сказать правду. Несмотря ни на что. Какой бы она не была. Если я, конечно, настоящий друг.

– Мил! Ты, конечно, можешь выгнать меня взашей и перестать со мной общаться, но Вася к тебе относится также как ко всем своим девушкам. Ни лучше и не хуже. Ты для него одна из… многих, – заключила я. – И он на тебе никогда не женится.

– Почему? – быстро спросила Мила.

– Потому… Мучжины либо женятся сразу, либо никогда. Он уже привык к такому положению вещей и зачем ему что-то менять? Он за все это время ни разу не сказал, что хотел бы видеть тебя своей женой или что-то в этом роде. Или я ошибаюсь?

– Нет, – Мила достала из сумочки крохотный белый платок и высморкалась. – Не ошибаешься.

– В чем же дело?

– Не знаю, – и она опять расплакалась.