Герой-любовник, или Один запретный вечер

Я чуть не взвыла, вспомнив об оставленной на даче Эве, которая сидит и ждет меня. Сколько времени займет поход в отделение милиции – одному Богу известно. Рядом с капитаном переминался с ноги на ногу старлей – длинный белобрысый парень с оттопыренными ушами. Он старательно записывал наши слова в блокнот, часто вскидывая глаза на начальника, словно ожидая услышать от него похвалу или на худой конец одобрительный рык. Но его шеф был поглощен беседой с нами и не обращал на своего старательного помощника никакого внимания. Я уже было хотела сказать о том, что меня на даче ждет приехавшая сестра-иностранка на девятом месяце беременности, но тут к капитану подошел судмедэксперт и тихо что-то сказал.

– Иностранец? – на лице Гаврилина отразилось явное отвращение. И я могла его понять. Только этих хлопот не хватало на его голову! Тут бы со своими трупами справиться!…

– Француз? – переспросил он.

И я закрыла рот.

Несколько минут спустя я уговорила Милочку позвонить матери. Та нажала на нужные рычаги и нас вскоре отпустили по домам, обязав явиться для дачи показаний по первому звонку.

За руль села Милочка, но она явно нервничала, и поэтому ей пришлось пересесть на переднее сиденье, а машину повел Василий.

Первые пять минут мы молчали, затем Милочка изрекла:

– От маман мне влетит. По первое число. Даже не знаю, что я буду ей говорить.

– А ничего! – бодро откликнулась я. – Скажешь: так и так, поехали на рыбалку…

– Упал… очнулся… гипс, – меланхолично вставил Васек. – Только вместо гипса – труп.

– Тебе все шуточки, – судя по тону Милочки, она была готова снова заплакать.

– Вась, прекрати свои дурацки шутки, – вмешалась я. – Видишь: человеку плохо. Ты вообще как труп обнаружили Петросяном заделался.

– Может, я таким способом стресс снимаю.

– И вешаешь его на других.

Воцарилось хрупкое молчание. Я набрала телефон Дениса, но «абонент был временно недоступен».

– Денис заблокировался, – сказала я, убирая мобильный в сумку.

– Тоже гусь, – вспыхнула Милочка. – Сам удрал, а нас оставил расхлебывать.

– Я же объяснила русским языком: он не мог сталкиваться с ментами. Неужели я непонятно объяснила.

Нашу ссору Васек пресек в зародыше.

– Ладно, хватит. Ща я закидываю домой Милку, потом тебя.

– Лучше наоборот, – сказала Мила.

– Вот что: высади меня на развилке, – предложила я. – Дальше я сама потопаю.

– Это же далеко, – спохватилась Милочка.

Я фыркнула.

– Двадцать минут пешком. Если быстро – все пятнадцать. А то и меньше.

– Полчаса как минимум пилить.

– Ничего! Пройду. Развеюсь.

На самом деле мне действительно хотелось пройтись. А если честно – остаться одной: без Милочки и Васька. Кроме того, я могла сделать небольшой крюк и заскочить в магазин неподалеку. И купить там молока для Эвы. Я хотела позвонить ей, но подумала, что она спит, и поэтому убрала сотовый обратно.

Продавщица, тетя Маня, сорокалетняя вдова, посезонно менявшая любовников – в настоящее время в ее избранниках ходил молодой молдаванин, худой как щепка, подозрительно посмотрела на меня, когда я спросила у нее о свежем молоке и кофе.

– Несвежего у нас не бывает, – с легким оттенком презрения ответила она. – А потом ты молока сроду не пила. Кофе тоже не жаловала. В основном чай покупала. Чего там стряслось-то?

По набору продуктов тетя Маня определяла все семейные и личные катаклизмы и привычки.

– Вон Палыч из вашего товарищества стал кофе «Нескафе» покупать, а до этого только сорокоградусную у меня стрелял – так я решила, что неспроста, и оказалась права – завел себе полюбовницу моложе себя на двадцать лет, – с удовлетворением сообщила она.

– Друга пригласила на чашку кофею, – нашлась я.

– Это – другое дело, – расплылась продавщица в улыбке. – Возьми тогда лучше сливочки. Мужики они любят пожирнее и повкуснее. У меня сливки хорошие, свежие, двадцатипроцентные.

– Ладно, – со вздохом согласилась я. – Давай и сливки и молоко. Только свежее.

– Надолго приехал? – подмигнула мне Маня. – Понимаю, понимаю… На несколько дней запас берешь.

Спорить с ней мне не хотелось. Я купила сливки, молока и пару булочек – на парижские круассаны они не тянули, но, может, Эва обойдется и этим. Завтра я планировала сделать вылазку в хороший универмаг и накупить там продуктов побольше и поразнообразнее, предварительно выяснив вкусовые пристрастия сестренки.

Расстояние от магазина до дома я преодолела за пятнадцать минуту. Калитка была почему-то открыта, и я взбежала на крыльцо.

– Эва! – негромкой позвала я ее. – Эва!

Я поставила пакет с продуктами на стол и взлетела по лестнице на второй этаж.

Эвы нигде не было.

Моя сестра исчезла.

Я опустилась прямо на кровать, обхватив голову руками. Может, Эва вышла погулять, пройтись по товариществу… Я же предлагала й совершить небольшой променад, но она не согласилась с моим предложением. Но это было тогда. Оставшись одна и помаявшись в четырех хлипких стенах, она, возможно, переменила свои планы. Вот только меня не поставила в известность, не подумала о том, что я приду, а ее – нет. И буду психовать по этому поводу.

На всякий случай я проверила сотовый. Нет, звонков не было.