Герой-любовник, или Один запретный вечер

– Особой радости на твоем лице я не вижу.

– Дань! У меня сестра пропала, а ты хочешь, чтобы я сияла, как начищенный самовар? – обрушилась я на него.

– Пардон. Я думал, она уже объявилась. А из милиции не звонили?

– Пока нет. И чего мы стоим? Раз пришел – пошли.

Визит Дениса действительно был некстати, но признаться ему в этом, значит, выставить себя полной свиньей. Он ухаживал за мной, когда я температурила, дежурил возле постели, а я собралась выставлять его за дверь?

За ужином, который я сделала на скорую руку, Денис рассказал о том, что ему подвернулась работа в соседнем городе – временная, сезонная. Он скоро вернется, а пока будет мне часто звонить. Я почти не слушала его, когда он своей рукой-лапищей накрыл мою.

– Вот так-то, девочка моя, только не скучай.

– Постараюсь. Звони.

Я мыла посуду, громыхая тарелками, когда Денис подошел сзади и обнял меня.

– Ну почему ты все время отстраняешься?

– Не выдумывай.

– Я подхожу к тебе, и ты становишься как деревянная. Морозишь на расстоянии. У тебя на лбу и в глазах крупными буквами написано: «Не подходи! Убью!».

– У меня проблемы с Эвой. И вообще тяжелый период в жизни. Нет работы, сестра исчезла…

– Я знаю, – грустно сказал он.

Я молчала. Собственно говоря, сказать было нечего. Все так и было. И внезапная скованность и желание убежать спрятаться в свою норку… Я подумала, что если я попытаюсь что-то объяснить Денису, он не поймет или, что еще хуже, бросит меня. А оставаться одной мне не хотелось.

– Ладно, – примиряющее сказала я. – Пошли телик смотреть. Вдруг что-то путное показывают.

Все было как всегда. Как обычно. Мы смотрели сериал, потом переключили на боевик. Кровь, погоня и перестрелка плавно перетекли в трансляцию матча НБА. Затем мы пошли спать. И здесь все было как всегда. Крепкие объятья Дениса, его попытки как-то расшевелить меня натыкались на мою стену молчания и ледяного отчуждения. Хотя я не хотела этого. Напротив, я всю жизнь хотела быть легкой и беззаботной. Как Эва. И чтобы от моих улыбок все таяли и мгновенно бросались выполнять любые мои поручения. Даже самые трудновыполнимые и дурацкие.

Я изо всех сил старалась не разочаровывать Дениса: я стонала в положенных местах и целовала его то в ухо, то в шею. А в финальном аккорде мои руки скользнули по его спине, и я издала протяжный стон-рев. Как в голливудском фильме. И закрыла глаза, блаженно улыбаясь. Тоже – как в фильме.

Я играла тупую, никчемную и никому ненужную роль, потому что сказать прямо: «Извини, как мужчина ты меня ни капельки не волнуешь», я не могла. И вообще – почему я должна сваливать все со здоровой головы на больную. Все дело в моей фригидности, а не в Денисе.

Но от этих мыслей легче не становилось.

– Слушай! – я приподнялась на локте. – Кажется, звонит сотовый.

– Ничего он не звонит, – Денис откинулся на подушку и заложил руки за голову. – Не будет она тебе звонить.

– Почему?

– Потому, Сань! Спустись с небес на землю. Она по уши в криминале и находится в бегах. Слава богу, у нее хватает благородства не впутывать в свои делишки тебя.

– А если я хочу.

– Что хочешь?

– Впутаться. Она мне в конце концов сестра. Родная. Пусть и блудная. Я знаю все, что ты скажешь. Но все равно…

– И черт с тобой, – устало сказал Денис. – Не хочешь меня слушать и не надо. Только бы держалась ты от всего этого подальше. Это я тебе дело говорю. Точно.

Денис был прав. Но «держаться подальше» я уже не могла.

Утром Денис взял с меня слово, что при первых же проблемах и осложнениях я буду сразу звонить ему, а не пытаться решить их самостоятельно.

Он уехал, а я, оставшись одна, как ни странно, почувствовала облегчение. Мне больше не надо было притворяться и лгать, хотя бы и во имя высоких целей – не обидеть близкого человека.

В два часа позвонил следователь и попросил явиться для дачи показаний. Я задержала вздох.

– Хорошо. Сейчас выезжаю.

Следователь задавал мне самые разные вопросы. Как и в первый раз. Зачем мы поехали на рыбалку в будний день, знала ли я убитого, почему мы выбрали для рыбалки именно это место, а не какое-нибудь другое, хорошо ли я знаю своих друзей, есть ли среди моих знакомых иностранцы, есть ли у меня враги.

На все вопросы я старалась отвечать подробно и обстоятельно, но чувствовала, что мои ответы не удовлетворяют Гаврилина. После каждого моего ответа повисала тяжелая пауза, во время которой я чувствовала себя как минимум мошенницей и преступницей, которая хочет утаить от следствия важную информацию.

После полуторачасовой пытки меня отпустили, и я, выйдя на улицу, решила позвонить Милочке.

– Я только что от ментов, – обрадовала я ее.

– Меня вызвали на завтра, – упавшим голосом сказала она.

– Крепись.

– Постараюсь.

– И чего они к нам прицепились?

– Считают, что это мы прикончили француза.

– Ты шутишь?

– Ничуть.

– Я, наверное, упаду в обморок.

– Я же говорю – крепись.