Герои Малахова кургана

Беленькая, с нежным румянцем на щеках, молодая девушка просто очаровательна. Просто одетая, с трехцветной кокардой на соломенной шляпе, прикрывающей роскошные волосы, она пленяет и чарует своей грацией и изяществом, Незнакомка долго и внимательно разглядывает ее, очарованная голосом и ласкающим взглядом девушки. Ее охватывает странное волнение. Что-то бесконечно грустное и нежное шевелится в ее душе…

Глаза незнакомки смягчаются и увлажняются слезами.

– Да… – бормочет она едва слышно, – это верно! Она была бы в ее летах… с такими же золотистыми волосами, с глубокими глазами… с таким же нежным цветом лица… с такой же благородной осанкой… Все это не похоже на маркитантку!

Видя, что молодая девушка смотрит ей в глаза, незнакомка нежно прибавляет:

– От вас, дитя мое, я охотно приму стакан воды!

Она жадно пьет воду, не отрывая взора от Розы. Забыв о битве, о выстрелах, о стонах раненых, забыв, что она пленница, забыв свою ненависть, дама спрашивает:

– Как вас зовут, дитя мое?

– Роза Пинсон, сударыня!

– Роза! Прелестное имя, и так идет вам! Где вы родились? Откуда ваши родители?

Тетка Буффарик, несколько подозрительная, прерывает ее:

– Мой муж из Прованса, я из Эльзаса, моя дочь родилась там же. Только мне, сударыня, некогда, я сейчас должна нести воду зуавам, а Розу ждут раненые… Прощайте, сударыня!

Незнакомке не хочется отпустить Розу. Ощущая настоятельную необходимость установить связь между собой и девушкой, оставить в ее сердце воспоминание о разговоре, она снимает роскошную брошку, украшенную черными алмазами, поддерживающую воротник, и, подавая ее Розе, говорит:

– Возьмите это от меня на память!

Молодая девушка краснеет, отступает и с достоинством отвечает:

– За стакан воды? Что вы, сударыня!

– На поле битвы стакан воды стоит целого состояния!

– Но ее мы даем всем… Даже неприятелю…

– Вы горды! Позвольте пожать вам руку!

– От всего сердца, сударыня! – отвечает Роза, протягивая ручку, которой позавидовала бы любая герцогиня.

В этот момент является адъютант с приказанием обыскать карету и привезти к генералу даму в черном. Нежная, но сильная рука крепко сжимает руку Розы.

Девушка вздрагивает, чувствуя ее мраморный холод. Коляска уезжает, и незнакомка, глаза которой следят за изящным силуэтом Розы, бормочет:

– Да! Ее лета. Она была бы так же горда и прекрасна. Будь проклята Франция! Будь вечно проклята!

Битва в полном разгаре. Дивизия Боске видимо тает.

Бесстрастный с виду, но очень бледный, генерал считает минуты. Через короткое время он будет окружен. Остается одно средство – наступление, чтобы дать дивизии вздохнуть свободно, чтобы прорвать этот круг железа и огня.

Если это не поможет, погибнут все до последнего солдата!

Дежурные офицеры окружили его и ждут приказаний.

– Ну, господа, прикажите командовать на приступ!

Офицеры летят галопом под огнем, чтобы передать приказание командирам корпусов.

Вдруг Боске вскрикивает, лицо его просияло.

– Англичане! Пора!

Это ожидаемая им дивизия – но с каким опозданием! Вдали, в пороховом дыму, озаренные пламенем пожаров, видны английские войска.

Великолепные пехотинцы идут сомкнутыми рядами словно на параде, стройно, ровно, считая шаги.

Грандиозно, красиво, но – нелепо!

Почему не развернуть фронт подальше от пушек? Почему не раздробить войска, оберегая их от выстрелов?

Русские артиллеристы хорошо работают. В четверть часа третья часть наличного состава солдат на земле.

Неустрашимые английские солдаты все-таки перешли Альму и грозят правому крылу русских.

В дивизии Боске слышится команда:

– Мешки наземь! В штыки! Барабанщиков и трубачей сюда! На приступ!

Раздается звук трубы под аккомпанемент барабана.

Люди рвутся в бои. Зуавы и Венсенские стрелки идут впереди.

Русские стоят неподвижно, подняв штыки. Вдруг все замирает. Трубы и барабаны замолкли. Несколько минут царствует гробовое молчание.

– Да здравствует император! Да здравствует Франция! – вырывается восторженный крик из пяти тысяч грудей.

Русские отвечают стрельбой.

Французы, прыгая, как тигры, бросаются на человеческую стену. Перед ними рослые молодцы в плоских фуражках, одетые в серые шинели и большие сапоги.

Ужасающее столкновение! Лязг металла, проклятия, стоны, вопли, рыдания.

Спокойные, терпеливые, хорошо дисциплинированные, эти русские великаны, в усах и с баками, стоят плотной стеной под натиском неприятеля.

Удивляясь храбрости русских солдат, Наполеон сказал: «Убить их – это мало! Надо заставить их упасть!»

Первая линия прорвана, уничтожена, за ней стоит другая, готовая к битве…

Охотники, зуавы, линейцы, опьяненные кровью и порогом, налетают как ураган.

Русские не сдаются и не бегут, а умирают на месте.

В несколько минут Владимирский полк потерял своего полковника, трех батальонных командиров, четырнадцать капитанов, тридцать лейтенантов и тысячу триста солдат, убитых и раненых. Из Минского и Московского полков выбыла половина наличного состава людей.

В центре дивизия Канробера захватила все неприятельские позиции.

Медленно, шаг за шагом, русская армия отступает к стратегическому пункту, известному под названием «телеграф».