Герой мисс Дорнтон

Но больше всего ее мучил сон, в котором они с Дейдом находились в Воксхолле во время фейерверка. И каждый раз их жаркие объятия в самый страстный момент прерывал сотрясающий землю взрыв. Дальше все окутывал туман. Иногда слышался крик ребенка. Иногда она видела кровь, много крови. Иногда чувствовала ужасный запах горелого мяса. Здесь она обычно просыпалась, и ее охватывала невыразимая тоска по младшему брату. Лежа в темноте, Маргарет гадала, что стало с несчастным мужчиной в саду и с тем человеком, который спас ее. Ей хотелось облегчить сердце в ласковых объятиях матери, но она не могла. И не сможет. Она слишком хорошо усвоила урок, преподанный Крейтоном Соамсом. Длинный язык — это оружие, которое многим может причинить боль. Если она расскажет о снах, от которых просыпается в холодном поту, то лишит покоя тех, кто рядом с ней. Родители, сестры, кузен, дядя и тетя — все они и так настрадались по ее вине.

А как можно объяснить сон про поцелуи и объятия мужчины, которого ее родители даже не видели? Как можно рассказать о мужчине с оторванной рукой, о потоке крови, текущей из обрубка, который она сжимала в ладонях, пока другой человек прижигал рану, чтобы остановить кровотечение? Ее участие в спасении раненого мужчины не было секретом. Она читала в газете репортаж об этом происшествии, да и тетя написала родителям свою версию случившегося. Тем не менее паутина правды и полуправды переплелась, и связь между прошлым и настоящим было очень трудно объяснить. Маргарет хранила свои маленькие секреты, и необходимость постоянных уверток измучила ее. Ее натура была не в силах в одиночку нести бремя того, что случилось.

Иногда она думала, что взрыв, который теперь по ночам не давал ей покоя, был божественным вмешательством, не позволившим ей так бесстыдно отдаться лорду Дейду. Она была готова пойти с ним куда угодно, позволить его рукам и губам делать с ней все, что захочется. От его поцелуев все ее тело словно горело в огне. Наверное, этот огонь греховен? И уж конечно сладкие мысли, посещавшие ее всякий раз, когда она вспоминала о тех поцелуях, недостойны порядочной девушки.

— Ты выглядишь словно в лихорадке, моя дорогая, — сказала мать. — Или тебе просто разонравилась деревенская тишина после того, как ты вкусила городской жизни в Лондоне?

Маргарет посмотрела на мать:

— Разонравилась? Совсем нет. Я очень рада, что меня снова окружает мир и покой сельской природы, что здесь нет сплетен и светских игр, таких обычных в городе.

— Тогда в чем же дело, любовь моя? Ты сама не своя с тех пор, как вернулась сюда.

— Разве?

— Конечно. — Лицо матери было таким нежным, таким любящим, что Маргарет чуть не заплакала. — Я почти не вижу твоей милой улыбки, и мне начинает казаться, что ты дуешься потому, что твои сестры помолвлены с мистером Экхартом и твоим кузеном Алланом, общества которых ты стала слишком часто избегать. Это как-то связано с лордом Дейдом, о котором мне писала твоя тетя?

Маргарет отвернулась, не выдержав проницательного взгляда матери и не желая выдать, как близка она к правде. Она была счастлива за сестер, но их присутствие напоминало ей, кого нет в их компании. Она бы хотела рассказать Дейду о своих ужасных снах. Если кто и мог понять ее, так только он, она была в этом уверена. Но за все время, с тех пор как они расстались, он не сделал попытки написать ей хотя бы несколько строк.

— Мама, я думаю о нем больше, чем о любом человеке, которого встречала. Мысль, что я его больше никогда не увижу, угнетает меня. — Она вздохнула и заставила себя улыбнуться. — Не бойся, это пройдет.

Мать приложила ладонь к щеке Маргарет:

— На всех моих дочерей Лондон подействовал одинаково. Очень скоро и ты покинешь родное гнездо. Мне жаль, что твоя первая любовь оказалась неудачной, моя дорогая, но выше голову. Время — лучший лекарь. — Ее глаза затуманились, и, хотя она ничего не сказала, Маргарет знала, что ее мать думает о птенце, который уже никогда не вернется. — Займись тем, что тебе приятно, Маргарет, и твоя грусть сама пройдет.

Этим днем произошли два события, от которых настроение Маргарет сильно улучшилось. Уоллис Экхарт официально попросил у отца Маргарет руки его дочери, и пришла посылка от лорда Дейда.

Внутри лежала короткая записка и замечательные шахматы.

Глава двадцатая

Прошло полгода с тех пор как Дорнтоны покинули Лондон, но чувства лорда Дейда к Жемчужине не ослабевали, а все больше захватывали его.

— Поздравляю с недавним назначением, милорд, — произнес молодой человек, подойдя к Дейду в тот момент, когда он смотрел, как на канале кормят пеликанов. — Я полагаю, вы скоро нас покинете и отправитесь на континент?

Дейду незачем было оборачиваться, чтобы понять, кто с ним говорит. Он бы узнал этот голос из тысячи.

— Уоллис! Ты вернулся в Лондон? — Он обернулся и со сдерживаемой радостью посмотрел в лицо друга. — Или ты приехал специально, чтобы справиться о моем назначении? Я сам только что узнал о нем.

Уоллис добродушно засмеялся.