Герои – моя слабость

– Ненавижу оставаться одна в этом доме ночью. Раньше, когда Тео ночевал в башне, было не так страшно, а теперь… Я не могу уснуть, пока не обойду все комнаты и не запру дверь своей спальни. Прости, что врала тебе, но если бы я сказала правду… Если бы призналась, что нога заживает, что я могу обходиться без костылей, и мне уже не нужна твоя помощь, ты бы перестала приходить сюда. Ты привыкла разговаривать со своими городскими подругами, обсуждать книги и театральные спектакли. А я простая женщина, выросшая на острове.

Теперь уже Энни смутилась не на шутку. Все сказанное Джейси походило на правду. Но как насчет того, о чем она умолчала? Энни скрестила руки на груди.

– Прошлой ночью я покинула остров. Но, думаю, тебе об этом уже известно.

– Покинула остров? – Джейси притворилась встревоженной, как будто ни о чем не подозревала. – Но тебе же нельзя. Тебя кто-нибудь видел? Зачем ты уезжала?

Энни почувствовала, как сквозь ее гнев, словно трава из-под корки асфальта, пробивается сомнение. Впрочем, она всегда отличалась излишней доверчивостью, изощренному лгуну ничего не стоило обвести ее вокруг пальца.

– Твой телефонный звонок отлично сработал.

– Какой звонок? Энни, о чем ты говоришь?

Энни не позволила сбить себя с толку.

– Кто-то позвонил Барбаре, сказав, что Тео в больнице. Я об этом звонке.

Джейси вскочила со стула.

– В больнице? С Тео все в порядке? Что случилось?

«Не дай ей провести тебя, – предупредила Милашка. – Не будь наивной».

«Но… по-моему, она говорит правду», – вступилась за Джейси Плутовка.

За всеми событиями последних недель стояла Джейси. Она лгала, у нее имелся мотив, и вдобавок она отлично знала, когда Энни приходит и уходит.

– Скажи мне, – настойчиво потребовала Джейси.

Ее голос звучал так решительно, так непривычно твердо, что Энни растерялась еще больше. Она помолчала, собираясь с мыслями.

– Барбаре Роуз позвонили якобы из больницы… – Она рассказала Джейси о своей поездке на материк, обо всем, что случилось… и чего не случилось. Энни изложила свою историю холодно и сухо, внимательно следя за реакцией Джейси.

Когда она закончила, глаза Джейси наполнились слезами.

– Ты считаешь, это я позвонила Барбаре? Думаешь, после всего, что ты для меня сделала, я поступила бы так?

Энни попыталась придать лицу безразличие.

– Но ты влюблена в Тео.

– Тео всего лишь фантазия! Мечтая о нем, я отвлекалась от мыслей об ужасах, через которые мне пришлось пройти с Недом. Мне нравилось строить воздушные замки, но я никогда не обманывалась, принимая выдумку за реальность. – По щекам Джейси покатились слезы. – Я не слепая. Думаешь, я не знаю, что вы любовники? Ты хочешь знать, больно ли мне? Да. Мучает ли меня временами ревность и зависть? Да, слишком часто. Тебе удается все, за что бы ты ни взялась. Ты так много всего умеешь. Ты умная. Но в людях ты совсем не разбираешься. – Резко отвернувшись, Джейси быстро вышла за дверь.

Энни рухнула в кресло, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Как вышло, что она совершила такую ужасную ошибку? А может, это вовсе не ошибка? Джейси могла и солгать. Но в душе Энни знала: Джейси сказала правду.

Энни вернулась в коттедж – она не могла больше оставаться в Харп-Хаусе. Ганнибал встретил ее в дверях и проследовал за ней в ванную, где она избавилась от пистолета. Подхватив кота на руки, Энни отнесла его на диван.

– Я буду скучать по тебе, дружок.

После бессонной ночи ее покрасневшие глаза горели, словно под веки насыпали песку, а желудок сводило спазмами. Поглаживая кота, Энни обвела взглядом комнату. Похоже, ей предстояло покинуть остров почти налегке. Мебель принадлежала Тео, а кастрюли и сковородки не нужны, когда нет кухни. Из одежды Марии она решила забрать себе лишь несколько шарфов да красную накидку, а остальное оставить в коттедже. Что же до воспоминаний о Тео… Придется выдумать способ расстаться и с ними тоже, сказала она себе.

Энни моргнула, морщась от рези в глазах. Почесав Ганнибала за ухом, она опустила его на пол и подошла к опустевшим книжным полкам, где осталось лишь несколько старых книг в ветхих бумажных обложках да ее детский альбом, «Книга грез». Она чувствовала себя раздавленной, опустошенной. Энни взяла в руки альбом. Из него выпала театральная программка и несколько журнальных фотографий моделей с гладкими прическами. Когда-то ей казалось, что ее ждет шумный успех. Детские иллюзии.

Кот подошел и потерся о ее ноги. Перевернув страницу, Энни наткнулась на рецензию, написанную ею самой, где подробно разбиралась пьеса с участием звезды нью-йоркской сцены, непревзойденной Энни Хьюитт. Ох уж этот оптимизм юности.

Энни нагнулась, чтобы подобрать выпавшие из альбома листки, среди которых оказалось и два коричневых конверта, в каких она обычно хранила документы. Раскрыв один из них, она обнаружила рисунок тушью на плотной бумаге. Энни не помнила, чтобы этот эскиз встречался ей раньше. Похожий рисунок лежал и во втором конверте. Она поднесла их к окну. На обоих листах в правом нижнем углу стояла подпись. Энни недоверчиво моргнула. «Н. Гарр».