Герой на подработке. Без царя в голове (СИ)

— Прекращай. Не балаган здесь, — настойчиво положил я руку ей на плечо. — Иди лучше на кухню и подготовь всё для варки. Будем восполнять содержимое всего сундука, что некто безалаберно на солнцепёк поставил.

На мой недовольный взгляд никто не отреагировал. Вчера тоже никто не признался в совершении проступка, но я подозревал, что этим некто оказался Лис, а потому посмотрел на него пристальнее, чем на прочих. Тот бессовестно ответил на взгляд, и глазом не моргнув.

— Вот же, ядрёна вошь, как девка-то преобразилась, — едва Элдри скрылась на кухне, прицокнул языком и Данрад. — Смотри осторожнее, Странник. Ещё годик-другой и уведут, мать его, от нас такую красотку под венец!

Он рассмеялся над собственными словами, но я так и застыл с серьёзным встревоженным лицом. Комментарий мне крайне не понравился. В женственном наряде девочки я видел лишь весёлого ребёнка. Платье было для неё лишь новой игрушкой.

… А, оказывается, кому-то она стала казаться девушкой.

— Не переживай по ерунде, — перекусив нитку зубами, среагировал на мою кислую мину Данко. Он закончил чинить себе рубаху. — Для этого надо где осесть, а мы по всему свету шастаем и долго нигде не задерживаемся. Неприкаянные! И живём не по-людски.

— Иди ты! — буркнул Засланец да хлопком ладони закупорил пробку на бутылке. — Я вот очень даже по-людски живу! Вчелха выхлестал полбочонка мёда и тлхёх баб во все места это… того. И сегодня не хуже погуляю!

— Сегодня гуляйте, как хотите, — смилостивился Данрад и тут же пригрозил. — Но чтоб, сука, завтра к обеду все, как малосольные огурчики были и ссать против ветра могли! Скорее всего, дело будет.

— Что за дело-то? — ради вопроса Данко отвлёкся от раскладки перед собой мастеровых инструментов для изготовления и правки стрел.

— Там узнаете, если срастётся.

— Чего тебе, Данко? — с сияющей в глазах хитринкой поинтересовался Браст. — Не без разницы чем заниматься, что ли?

— Нет, Матёрый. То, за что платят золотом, а не серебром да медью, мне больше нравится.

— Зажрался!

Слушать пустые разговоры можно было долго, но я, поправив хвост, в который весь последний год собирал отросшие волосы, отправился смотреть, как там Элдри хозяйничает. В присмотре особой нужды не было. Девочка хорошо и самостоятельно справлялась с большинством зелий и заклинаний. Но, как и любой полный энтузиазма подросток, порой могла выкинуть какой крендель. То она забыла что-то, то колбу от предыдущей варки не вымыла, то разбила трубку и соединила аппарат по эксклюзивной неработающей схеме, то ещё чего. Как говорится, редко да метко. У меня же было полно времени, так что до вечера я и провозился вместе с ней. Элдри не возражала ни против моего присутствия, ни против работы. Магия была для неё в удовольствие.

— Вы тут стухнуть решили? — приоткрыв плотно закрытую дверь, сунул нос в нашу обитель Нелюдь.

— Мешаем, что ли?

— Да дым коромыслом. Башка аж не варит уже!

— Так иди с остальными куда! — рассердился я.

А то мне дышать чем было! Я же вообще в эпицентре находился.

— Ага. Как же! Мне Драконоборец наказал тебя сторожить.

— Меня? — удивился я.

— Тебя-тебя! — показался из-за спины Нелюдя хорошо так подвыпивший Сорока. — Мы тут решили поминальную по Окороку устроить и чтоб всё, как он при жизни любил. Вот наш первый, прознав про то, и наказал тебя ясноглазого такого не трогать. Так и сказал: «Смотрите не похерьте, суки, мне мага!».

Процитировал он хорошо. Интонация удалась на славу.

— Хм. Замысел, однако, неплохой. Мысли в голове Холщи мне нравят…

— И тут я подумал! — перебил меня Сорока. — Так наш маг-то наверняка и сам похериться не прочь? Чего он здесь один, как дырка в заднице?!

— Я вообще-то с Элдри, — я сложил ладонь в кулак и указал большим пальцам назад себя.

— Эй, Малая. Отпустишь папку, а то нам без него веселуха не прёт?

— А мне с вами можно?

— Нет. Тебе рано ещё учиться целоваться!

Фраза давно уже стала традиционной, когда Элдри хотела увязаться куда-то, где детям не место. И поблагодарить за столь прекрасную идею следовало Марви. Сорока, конечно, с самых первых дней по-отчески бдил, чтобы ребёнок кой чего совсем неприглядное не видел и не слышал, и всё же у него были свои понятия о приличном. А Марви, выросшая в благородном доме, обладала более изящной натурой. Она прониклась к девочке настолько, что постепенно даже отучила Стаю обсуждать при ребёнке похождения по бабам. И привычка соблюдать это негласное правило, которое лично я не решился бы навязывать, как ни странно, сохранилась и после смерти женщины.

Как Марви удалось пробудить хотя бы скудную частицу приличия в столь неприличном обществе?

— Ладно. Идите. Всё равно тут только разлить по склянкам осталось.

Я не выдержал и обернулся, мимикой выказывая своё возмущение. Стольких поводов отмазаться от гулянья меня только что лишили! Элдри, однако, только хитро улыбнулась и легонько подтолкнула меня в сторону двери.

— Короче, пошли уже!

Нелюдь сгрёб меня своей огромной лапой буквально-таки в охапку. Выбора не оставалось. Пришлось тащиться куда-то на ночь глядя… Тьфу!

— Куда идём-то? — вялым голосом осведомился я.