Герой нашего времени.ru

— Нет, спасибо, — мотнул он головой и подумал: «Взгляд, как у ребёнка».

Пока девушка хозяйствовала возле стола, Иванов подошёл к окну и, опершись руками о подоконник, стал смотреть на тёмную, освещаемую редкими фонарями, неширокую пустынную улицу, чувствуя, как мучившее его последний час раздражение постепенно уходит.

— А Вы меня не узнали, Александр Николаевич? — донеслось до Иванова. Он повернулся и с удивлением посмотрел на девушку, стараясь уловить что-нибудь знакомое. Она разливала чай по кружкам и совсем никого ему не напоминала.

— Честно говоря, нет, — озадаченно признался Иванов. — А вы, что, меня знаете?

— Вы же к нам сегодня заходили. Вы — друг моего начальника, майора Кислова. Я Вам ещё карту погоды приносила. Ну, вспомнили?

«Друг! — с усмешкой подумал Иванов. — Сегодня чуть не стал братом…». А вслух произнёс:

— Вот теперь вспомнил! Как одежда меняет женщину! — Хотя, если говорить честно, он и тогда не обратил на неё никого внимания.

— Ты чего же не спишь, Золушка? — уже по-доброму поинтересовался Иванов.

— Завтра у подруги день рождения, а я до вечера буду на службе. Боюсь не успеть. Голову, вот, помыла, теперь сушу. Да, Вы идите к столу, чай готов.

— А звать-то тебя как? — спросил Иванов, устраиваясь на стуле напротив случайной знакомой.

— Лена. — Голос у девушки, как и её взгляд, был приятным и чистым, и от неё самой веяло такой простой человеческой добротой, что Иванов тоже решил отбросить все сложности:

— Раз мы с тобой старые знакомые, Лена, можешь называть меня Сашей. Не забудешь, потому что так и твоего начальника зовут.

— Для меня он Александр Павлович. Я, наверное, не смогу Вас просто по имени называть… Можно с отчеством?

Иванов хмыкнул. Определённо, человечек, сидящий напротив, ему уже начинал нравиться. Не ответив на её вопрос, Иванов со словами: «Подожди секундочку» — отправился в свой номер. В номере «правак» спал и видел, наверное, десятый сон.

— Держи, это тебе, — сказал Иванов, войдя на кухню, и протянул девушке большую плитку шоколада. — И давай, наверное, перейдём на «ты». И без отчеств.

— Давайте, — опустив глаза, тихо согласилась Лена. Она всё ещё стеснялась. — Спасибо… за шоколад.

— Ну что, я таким старым выгляжу? Что тебя смущает? — спросил Иванов весело, подмигнув Лене.

Она засмущалась ещё больше:

— Нет. Просто сегодня, когда вы ушли, Александр Павлович про вас рассказывал.

— Много плохого? Наверно, что Саня Иванов — грешник, бабник, картёжник и пьяница… — Иванов напустил на себя грозный вид.

— Нет-нет, — запротестовала Лена, открыто взглянув в глаза Иванова, — наоборот! Он рассказал, что Вы везде воевали, что у вас много орденов. Вы столько в жизни повидали! Александр Павлович так всё интересно про Вас рассказывал! А я нигде не была. Я ведь местная. Родители тут недалеко в деревне живут. Вся моя жизнь: школа, техникум, в армии и года нет… Хотя все говорят — повезло. Вся деревня мне завидует — военная! Мне уже девятнадцать, а я ещё ничего не видела. Я Вам искренне завидую, Александр… Николаевич…

Лена замолчала. Иванов смотрел на неё и думал, что человек не всегда должен иметь яркую внешность, чтобы быть по-настоящему интересным. Теперь перед ним сидела совсем другая девушка — умная и добрая. А главное — заботливая. Ему польстило, что она назвала его просто по имени, когда так незатейливо рассказывала о себе. Иванову захотелось самому выговориться. Он рассказал про то, как не попал в истребительное училище, про то, как женился и не смог стать хорошим мужем и отцом, про полёты в Афганских горах, про потерю друзей, про своё постоянное одиночество. Говорил он долго, а она не перебивала.

И среди ночи, на кухне старого общежития в затерянном на карте России военном городке, Иванов ощутил, что ему стало легче, и что Лена — совсем не подросток, а молодая женщина, и что у этой женщины красивые и умные глаза…

Когда резкой металлической трелью ударил в уши звон будильника, Лена проворно поднялась, потянулась через просыпающегося Иванова и остановила поток этого ужасного противного звука. Её фигурка без одежды Иванову нравилась: Лена, действительно, напоминала подростка, только была по-женски ровненькой.

Заметив, что Иванов не спит, Лена улыбнулась ему:

— Доброе утро!

— Доброе утро! — улыбнулся он в ответ и вздохнул, потягиваясь: — Может быть, мы сегодня не улетим.

— А если улетите, ты меня сразу забудешь? — тихо спросила Лена.

Что он мог пообещать этой девочке? Врать не хотелось, и он ответил:

— Мне с тобой очень хорошо. Остальное сейчас не важно.

Лена присела на краешек кровати, прикрыв руками маленькую девичью грудь, и, глядя по-детски чистыми глазами, грустно улыбнулась:

— Мне с тобой тоже очень хорошо, Саша. И это важно.

Они целовались…

Не выспавшийся, но с радостным чувством на душе и с ощущением лёгкости во всём теле, Иванов появился утром перед своими экипажами. В отличие от своего командира, подчинённые особой радости не испытывали. Особенно те, кто вчера «перебрал».

По прибытии на аэродром Иванов отправился к метеорологам. Поднявшись на этаж, он сразу прошёл в кабинет Кислова:

— Здорово, Саня!