Герой не её романа (СИ)

Виктор, запыхавшийся и взволнованный присел перед ней и беспорядочно бегал глазами по ее фигуре, будто ожидая увидеть где-то торчащую кость или рану, из которой надо срочно останавливать кровотечение.

- Уйди, пожалуйста.

Анна оттолкнула его руки и, мысленно перебирая все ругательные слова, что можно применить к предательству незнакомой старухи, бросила мимолетный взгляд наверх. Злость, перекрывая боль и обиду, разливалась по телу, придавая сил. Чуть не взвыв, она рывком поднялась на ноги, чувствуя как что-то хрустнуло в ноге. Но гордость и чувство самосохранения говорили убраться скорее отсюда, а там уже она разберется что у нее порвалось, сломалось, отвалилось и разбилось.

Аня не раз слышала, что на адреналине люди могут ходить и на сломанных ногах, поэтому надеясь, что хотя бы ее собственное тело ее не предаст, сделала несколько шагов.

- Тебе же больно, давай скорую вызову? Или отвезу тебя в травму?

- Пошел прочь.

Стиснув зубы она заковыляла из подъезда, не зная на какую ногу хромать.

Хотелось плакать. Было больно. И физически, и морально. Казалось, что в груди застрял один из штырей от перил.

Ее бросили, ради очередной красивой, наполовину искусственной куклы. Такие в больницу ложатся сделать себе сиськи, а не из-за камней в почках. Они ходят к косметологам, а не эндокринологам. Они парятся не как заработать денег, а как вытащить деньги с карты мужика. И Виктор... Такой же козел как и все. Сначала очаровавшись, теперь приходилось разочаровываться. И в этот раз разочарование было хлестким.

- Ань, пожалуйста, остановись...

Чтобы догнать калеку, улепетывающую со всех ног, ему было достаточно сделать пару неспешных шагов.

- Я тебе сейчас снова пощечину влеплю, если тронешь меня еще хоть раз.

Прорычала Анна, думая о своих разодранных ладонях и насколько это будет болезненное действо.

- Слушай, я не хотел, чтобы так вышло...

- Пошел прочь говорю.

- Давай она уедет, и мы спокойно поговорим.

Истерический смешок сорвался с губ.

- Ты сейчас шутишь?

- Она завтра утром уедет.

Смешок грозился перейти в хохот. Держать себя в руках становилось все сложнее.

Горечь, что томилась в груди уже чувствовалась даже на языке.

- Уйди от меня, прошу... Просто уйди. Забудь. Исчезни.

Она вышла на улицу, а он растворился в полумраке подъезда. Их разделила закрывшаяся входная дверь.

Таксист довез ее до дома, где грохотали басы, стояли коробки, и поджидала усталость от собственной жизни. Обработав раны, она с головой залезла под одеяло, открыла на телефоне папину фотографию и разговаривала с ним, пока одинокие слезинки одна за другой прятались в волосах и растворялись в наволочке. Этот бесконечный день закончился. Она просыпалась счастливой, спокойной, обретшей почву под ногами, а засыпала еще более одинокой и разбитой, чем когда либо.

Переезд

Абсолютная разбитая, она не обращала внимания на периодически грохочущий перфоратор, на музыку, что гремела басами каждый день с утра до ночи. Работала по ночам, а днями паковала вещи и показывала квартиру первым потенциальным покупателям. Естественно, Влад со своей страстью к музыке всех распугивал.

Пару раз соседки обращались к ней с просьбой утихомирить буяна, как она умеет, но Анна лишь устала отказывала.

Пытался ли ей позвонить или написать Виктор, она не знала. Потому как заблокировала и его, и Влада везде, где только могла, а так же отключила домофон и дверной звонок.

Еще никогда так болезненно Анна не реагировала на слова о своей внешности. Каждый день она смотрела на свои редкие растяжки и целлюлит, прищипывала жирок на боках и бедрах, смотрела в профиль на животик, подтягивала ладонями овал лица и рассматривала в приближающем зеркале морщинки вокруг глаз. Слова Миры почему-то засели зудящей занозой в мозг. Она знала, что не молодеет и принимала возрастные изменения тела без стенаний. Ее образ жизни и работа тоже накладывали отпечатки. Но идеальных людей не бывает. Даже отточенные в зале и на столе хирурга тела имели изъяны. На задворках сознания она знала ответ на вопрос "почему?" Все просто. Из-за реакции на эти слова Виктора.

К лешему все! Виктора. Влада. Этот город. Это замкнутый круг. Уеду стареть и жиреть в одиночестве в другое место.

Мать очень специфически отреагировала на новость о продаже квартиры и желание уехать. Хлопая глазами она лишь согласилась разместить вещи в гараже на время переезда и сказала: "Да, конечно", - на вопрос Ани сможет ли она пожить у нее какое-то время.

В день, когда грузчики перемещали содержимое ее квартиры в фургон, на пороге открытой нараспашку двери возник Влад. Он озадаченно обвел взглядом прихожую с нежно лавандовыми обоями. Раздвижные дверцы встроенного шкафа не скрывали осиротевших полок и вешалок. Еще несколько шагов и кухня встретила опустевшим гарнитуром с встроенной техникой. А в комнате Анна разъясняла паре мужчин в комбинезонах относительно коробок, которые нужно было поставить наверх и не помять, так как там были хрупкие ценные вещи.

- Эй, это что?