Герой не нашего времени 2

На вокзале Вовка понял, что начисто забыл камеру хранения и номер кода. Да черт с ними. Решил он. Ничего особо ценного там не было. Не став делать обширные поиски он просто сел в поезд. В голове и душе было пусто. Не хотелось даже встречаться ни с кем из старых знакомых и родных. У всех была своя жизнь. За прошедшие годы все так поменялось. Он заметил, что окружающие так увлеклись добычей денег, что ничего вокруг не замечают. Из душ и умов людей ушло все лишнее, мешающее потреблению. Странно, раньше Бог был официально изгнан из жизни марксизмом, но люди были менее материалистами. Ныне, власть имущие, позвали Бога обратно. Но люди, люди нашли другого бога, «их бог — чрево», как было сказано у апостола Павла. И бог этот весьма ревнив и требователен. Инакомыслия и ересей он не прощает. Владимир с ясностью понимал, что не хочет чтобы чрево было его богом. Но жить то среди адептов этого идола. Он знал, что первый заданный ему вопрос будет: «Сколько ты заработал?», и «Все ли тебе заплатили?» А потом либо зависть, что много, либо недоумение, что мало. Для кого как. А потом опять, хождение по поискам работенки. Да еще смотри в оба. Обманут, глазом не моргнут. Пропашешь за так. И все время неуверенность в завтрашнем дне. Чертова жизнь. И как удается другим ни о чем не думать. Жить вот так, одним днем. Без всяких рассуждений о добре и зле. Добро, то что идет мне на пользу, что помогает набить мое чрево. Зло, то что этому мешает. Как просто и как сложно. Просто, бери от жизни все. Все, что можешь взять. Отбирай это у других, у тех, кто слабее тебя. Неужели вся последующая жизнь будет погоней за материальным. А надо ли это?

Вовка понимал, что деньги полученные за службу ему сильно то и не нужны. Куда дороже те впечатления и воспоминания что он там приобрел. Он понял, что поехал бы и не за деньги. Просто так, посмотреть тот мир. Но попробуй скажи это окружающим. Тебя тут же посчитают сумасшедшим. Не таким как все. Это страшное клеймо: не такой как все. «Да, я не такой как все, — с грустью подумал Владимир. — Не смогу я принять мир голого материализма. Голой наживы. Миру тому нужны люди-роботы. Люди — зомби. Без души, просто живущие условными рефлексами. Показали денежку, погавкаю, убрали — уйду. Другое не интересно». Головоломка усложнялась тем, что теперь он был не один. Росла дочь. Чему учить ее? Легко говорить заученные фразы о добре и порядочности, честности и чести, как учили его самого родители, в свое время. А вышло что? Все прописные истины не выдержали под напором реальной жизни. Легко объяснить неудачи нарушением заповедей. Мол живешь вот не порядочно, вот и идет у тебя все не так. Так объясняла мир мать Владимира. Может быть, он бы и поверил ей. Но после увиденного и пережитого за последние годы, как удовлетвориться таким объяснением. Сколько раз жизнь показывала совсем обратное. Как все это объяснить ребенку? А вдруг он не прав? Как объяснить дочери двойную мораль мира? Как научить тому, чего сам не умеешь, хотя и знаешь?

Владимир заметил, что чем больше узнавал мир, тем больше понимал, как мало он знает. Как много еще неизведанного. И тут же в памяти всплывали многие знакомые, не покидавшие пределов дома, не учившиеся нигде и не прочитавшие в жизни и пары книг, но уверенные что все для них ясно. Замкнувшись, как в ракушке, в своих сиюминутных потребностях они действительно познали жизнь. Вернее, ту ее сторону, что нужна для поддержания физической жизни. Остальное выбрасывалось, как ненужный хлам, занимающий лишнее место в ракушке. Проще так жить. Проще и удобнее. Не напрягайся, избегай ненужных эмоций. Не смотри по сторонам — это вредно. А главное, не думай, не ищи ответов на вопросы. Верь тем кто сверху, презирай тех кто снизу. А всегда ли правы кто в верху? Такие ли они беспорочные и честные? А так ли плохи те, кто внизу? Может они то и внизу из-за того что просто не сумели отнимать и цепляться в глотку? Немудрено, что святые бежали в пустыню. Прочь от мира, от людей. Эх, был бы один, тоже ушел бы в пустыню. Но нельзя. Нельзя бросить ребенка.

Утром поезд пришел в родной город. Ежась на легком морозце, Вовка стоял на остановке, равнодушно разглядывая полгода невиданные родные места. Ни радости, ни тоски ничего не было. Ни с кем не хотелось встречаться. Ни с кем разговаривать. Незамеченным проскользнув в подъезд он нажал кнопку звонка на двери.