Герой не нашего Времени

Больше на сцене никого не было. Минут через двадцать выяснилась плохая вещь — оказалось, что это был последний «купец» с пехоты, и иных не предвиделось. «Попали», — возникла одновременно у всех одна и та же неприятная мысль. Сопровождающие как могли, успокаивали своих подопечных, но обстановка накалялась все более. Все рвались воевать. Немного сбил накал, непонятно откуда взявшийся капитан, объявивший, что скоро должен прибыть купец и набирать огнеметчиков. Формируется какой-то огнеметный батальон. Кого и сколько он будет брать неизвестно. Но других «купцов» уж точно в ближайшие дни не будет.

Наконец, часа три спустя, в зале появился майор со знаками различия химических войск. Он и оказался долгожданным «купцом». «Купец» записал к себе всех оставшихся, а было их около сотни, и кратко объяснил, что формируется в Кинешме огнеметный батальон, который недели через три будет отправлен в Чечню. Делать было нечего и Вовка, как и все остальные в тот же день поехал в Кинешму. Как завидовал он, тем дядькам, одетым в новую форму, что слонялись вокруг клуба. Они тем же днем самолетом отправлялись прямым ходом в Чечню. В Кинешме их одели, обули, выдали жетоны-«смертники» и на следующий день отправили на полигон, где начали готовить огнеметчиков. Контракты со всеми заключили на три года, иных вариантов не предлагалось. Вовка подписал не глядя, все равно. Тем более контракт можно было разорвать в любое время. Началось месячное сидение в этом городке.

Глава 6

В Кинешме, несмотря на апрель, весна не наступила. Лежал снег, конечно уже явно не зима, но и не лето. Недели три будущие огнеметчики месили жидкую грязь на полигоне. Народ подобрался на славу. Каждый второй разведен и имеет огромную задолженность по алиментам, все бывшие безработные или такие же работники без рубля, как и Вовка. Много настоящих алкоголиков. Все только и твердили, о том, какие они продуманные ребята и как мудро распорядятся полученными деньгами. Одно было Вовке невдомек, как же такие умники, да так опустились. Строить планы на будущую жизнь было до зевоты скучно. Вовка понимал, что кроме мелких бытовых вопросов деньги ему ничем не помогут. А большинство просто боготворило ожидаемое жалование, (не такое уж и большое, для мужика у кого руки и голова на месте) как древние евреи золотого тельца. Отличались от этой толпы москвичи. Они, надо отдать им должное, несмотря на остальные недостатки, более трезво, чем жители российской глубинки, особенно сельской, смотрели на финансовые вопросы. Более их интересовала сама война. Может, были и какие еще причины, но на первом месте у них стоял авантюризм. Вот такой народ и обучали на огнеметчиков, и обещали в скорейшем времени, как сформируют батальон, отправить в Чечню.

Вовка узнал теперь, что огнемет это не что-то вроде паяльной лампы, а реактивное оружие, выбрасывающее заряд на несколько сотен метров. Реактивный пехотный огнемет РПО-А, он же «Шмель», напоминал скорее гранатомет «Муха», только большего размера. Он был прост в обращении и Вовка, как и другие его сослуживцы, а собралось здесь свыше двух сотен человек, быстро научился им пользоваться. Заряд летел прямо, куда ты смотришь в диоптрический прицел, а при поражении 50 кубометров, белке в глаз попадать не обязательно. Трезвая и активная жизнь на свежем воздухе благотворно подействовала на Вовку, да и на многих других тоже. У него перестали трястись руки, появился аппетит. Все было хорошо, только отправка задерживалась. В конце апреля всех вернули в казармы и выдали жалование. Что тут началось. Две сотни мужиков, не знающие чем им заняться, ринулись в город. Начались склоки и увольнения. Первым был уволен «сказочник».

Это был удивительный мужик лет тридцати шести, бывший водитель троллейбуса из Калуги. Он с первых же дней стал рассказывать о себе истории одна другой удивительнее. Сначала, он говорил всем, что он младший лейтенант из спецназа, а сейчас вот едет рядовым, потому что офицерский военный билет в военкомате на спец. учете на случай войны. Полагая, что в эту дребедень все поверили, «сказочник» стал панибратски обращаться к офицерам, называя их «коллеги». Однако, когда раздали материал на портянки, «сказочник» порвал его на кусочки размером с носовой платок и пытался намотать их на ноги. В ответ на недоумение сослуживцев, «сказочник» объяснял, что, будучи офицером, носил носки и ботинки. Постреляв на полигоне «сказочник» совсем вошел в роль «спецназовца» и стал рассказывать, как его выбрасывали с вертолета в безлюдной местности с коробком спичек и ножом. Он успел повоевать в Афганистане, но вершиной его фольклорного жанра явилась история о «самоходе».

— Один раз, мы с пацанами на танке поехали в деревню к бабам. Самозабвенно врал «сказочник». — А там река, ну никак танком не переехать. Так мы что, нашли, где брод помельче, вчетвером башню сняли, гусеницы и перетащили так через речку. Потом собрали обратно и поехали.