Герой нового времени

Следует, кстати, отметить, что физически бедная Лиззи почти совсем не пострадала, но вот душевные травмы оказались куда серьезнее. Пережитые ею ужасы сильно сказались на внутреннем состоянии ребёнка, вызвав глубокое умственное расстройство. Как объяснил доктор Куинсли, профессор психологии королевского университета, в пострадавшем мозгу произошло совмещение образов спасителя и кровожадного убийцы, и теперь с несчастной случается припадок каждый раз, когда она видит своего дядю Эдгара. Профессор предложил родственникам не отчаиваться и вооружиться терпением, поскольку нет лучшего лекаря, чем время, а детская психика очень упруга, и новые впечатления перекроют столь травмирующее событие, сначала оттеснив его на задний план, а потом и окончательно заместив. Бедному же сэру Эдгару во избежание рецидивов у племянницы лучше пока не встречаться со спасённой малышкой и впоследствии не напоминать ей о происшедшем.

Но маленькая Лиззи — не единственная, от кого наш нечаянный герой так и не дождался благодарности. Собственный отец, лорд Уоттвик, так прокомментировал случившееся: «И почему из трёх сыновей у меня остался только самый паршивый?!» И, хотя адвокаты и просили не придавать вырвавшимся у находящегося в шоке старика словам особого значения, но фраза эта очень показательна и четко определяет позицию старого лорда по отношению к младшему сыну. Даже оказавшись героем, молодой человек все равно не добился благосклонности от родного отца.

Вглядитесь в это мужественное лицо — оно прекрасно! Страх на нём перемешан с решимостью довести до конца нелёгкое дело настоящего героя, а здоровая злость лишь подчеркивает мужественные черты. Вы не найдёте тут бездумной глупой отваги новобранца, не понимающего, насколько может быть опасным затеянное им. Нет! Перед нами человек, до конца осознающий всё, но при этом не дающий власти над собой страху и опасениям, готовый рискнуть собственной жизнью ради спасения невинного ребёнка и не ждущий за это благодарности ни от кого. Перед нами — настоящий герой…»

— Какую редкую чушь вы, однако, читаете, дорогой мой Ватсон!

Вздрогнув, я оторвался от передовицы «С пылу, с жару», газетёнки довольно скверного пошиба, на большую черно-белую дагеррографию в которой смотрел уже довольно долгое время, не в силах разобраться, что же именно тут не так.

— Действительно, чушь редкостная… но как вы догадались? Вы ведь не читали этого номера, я сам разрезал доставленные распечатки…

— Вы так любезны, Ватсон, что вот уже полчаса демонстрируете мне роскошный портрет нашего милого мистера Эдгара Уоттвика… ах, извините, теперь уже сэра Эдгара… трудно не узнать лицо, которое последние пару дней пялится на тебя со всех газетных тумб и новостных реостатов.

— Здесь что-то не так…