Герои Олимпа. Наследники богов. Перси Джексон и боги олимпийцы. Книги 1-18

Гефест — греческий бог огня, ремесел и кузнечного дела, сын Зевса и Геры, муж Афродиты. Римское имя — Вулкан.

Гея — греческая персонификация земли. Римское имя — Терра.

Гипнос — греческий бог сна (не имеющий отца), сын Никты (Ночи) и брат Танатоса (Смерти). Римское имя — Сомн.

Деметра — греческая богиня плодородия и земледелия, дочь титанов Реи и Кроноса. Римское имя — Церера.

Дионис — греческий бог виноделия, сын Зевса. Римское имя — Вакх.

Зевс — греческий бог небес и царь богов. Римское имя — Юпитер.

Ирида — греческая богиня радуги, посланница богов, дочь Тавманта и Электры. Римское имя — Ирида.

Нот — греческий бог южного ветра. Римское имя — Фавоний.

Пан — греческий бог дикой природы, сын Гермеса. Римское имя — Фавн.

Помона — римская богиня изобилия.

Посейдон — греческий бог морей, сын титанов Кроноса и Реи, брат Зевса и Аида. Римское имя — Нептун.

Уран — греческая персонификация небес. Римское имя — Уран.

Хиона — греческая богиня снега, дочь Борея.

Эол — греческий бог ветра. Римское имя — Эол.

Янус — римский бог ворот, дверей, а также начал и концов.

Рик Риордан Сын Нептуна

Посвящается Бекки, разделяющей со мной святилище в Новом Риме.

Даже Гера не заставит меня забыть тебя.

I Перси

Эти змееволосые дамочки уже начали раздражать Перси.

Они должны были умереть еще три дня назад, когда он сбросил на них ящик с шарами для боулинга в «Баргин-Марте» в Напе. Они должны были отдать концы два дня назад, после того как он переехал их полицейским автомобилем в Мартинесе. И уж точно они должны были сдохнуть, когда он отрезал им головы сегодня утром в Тилден-парке.

Перси убивал их и своими глазами видел, как они обращаются в прах, но эти гнусные тетки неизменно возвращались к жизни. Он, похоже, даже не мог надолго от них оторваться.

Он взобрался на вершину холма и перевел дух. Сколько времени прошло с тех пор, как он прикончил их в последний раз? Часа два, наверное. Кажется, они теперь не умирают больше чем на два часа…

В последние дни Перси почти не спал. Ел он то, что удавалось стянуть по дороге, — жевательную конфету из торгового автомата, черствый бублик или лепешку буррито, хотя прежде он еще так низко не опускался. Одежда его порвалась, местами обгорела и вся была заляпана слюной монстров.

Перси до сих пор был жив только потому, что две змееволосые дамочки (они называли себя горгонами) тоже, похоже, оказались не в состоянии его убить. Их когти не оставляли следа на его коже. Если они пытались его укусить — зубы у них ломались. Но Перси уже был на пределе. Скоро он свалится от истощения, а тогда… хоть его и трудно убить, горгоны найдут способ. Он в этом не сомневался.

Ну и куда бежать?

Он огляделся. При других обстоятельствах этот пейзаж ему бы понравился. Слева от него расстилались золотистые холмы, а между ними там и сям виднелись озера, леса, по полям бродили коровьи стада. Справа от него простирались на запад равнины Беркли и Окленда — громадная шахматная доска, на которой обитало несколько миллионов человек, наверняка не желавших, чтобы их мирный утренний завтрак прервали два монстра и грязный полубог.

Еще дальше на западе серебристой дымкой сверкал залив Сан-Франциско. Большую часть самого города проглотила стена тумана — из серой мглы торчали лишь верхушки небоскребов и башни моста Золотые Ворота.

Смутная тоска сдавила грудь Перси. Что-то говорило ему, что он уже бывал в Сан-Франциско. Этот город каким-то образом был связан с Аннабет — единственным человеком, кого он помнил из своего прошлого. Его воспоминания о ней были на удивление туманными. Волчица обещала, что он увидит ее еще раз и память вернется к нему, если это путешествие увенчается успехом.

Может быть, ему стоит попытаться пересечь залив?

Эта мысль ему понравилась. Он чувствовал силу океана за горизонтом. Вода всегда придавала Перси силы. А соленая вода в особенности. Он обнаружил это два дня назад, когда удушил морского монстра в Каркинезском проливе. Если ему удастся добраться до залива, то, возможно, он сумеет дать последний бой. Может, ему удастся утопить горгон. Но до берега еще оставались мили две. Перси предстояло пересечь целый город.

Он медлил и еще по одной причине. Волчица Лупа научила его обострять чувства — то есть доверять своим инстинктам, а они вели его на юг. Его внутренняя «система наведения» вопила как сумасшедшая. Выходило, что его путешествие приближалось к концу — пункт назначения располагался практически у него под ногами. Но ничего такого Перси не видел. И на вершине холма не было ничего.

Ветер переменился. Перси уловил кисловатый запах рептилии. В сотне ярдов внизу по склону в лесу что-то зашуршало — затрещали ветки, захрустели сминаемые листья, раздалось шипение.

Горгоны, чтоб их!..