Герой пера

Молодая девушка слегка вздрогнула и, отрицательно покачав головой, ответила:

– Благодарю вас, но это совершенно излишне. Я знаю, что мне предстоит, но легче перенесу свое горе одна – мне не нужна поддержка. Я настаиваю, чтобы вы из-за меня не откладывали свой отъезд ни на один час и не возвращались ни на один день раньше намеченного срока. Мы увидимся через год, а до тех пор верьте моему слову так же, как я верю вашему.

Джен поднялась с кресла и стала рядом с женихом с таким решительным видом, что Алисон сразу понял: воля его невесты непреклонна, и никакие доводы не заставят мисс Форест изменить свое решение. Да, молодая девушка действительно не нуждалась ни в чьей поддержке!

– Постараюсь доказать вам, Джен, что я уважаю ваши желания, как бы мне ни тяжело было их выполнять, – проговорил Алисон. – Но, отказывая мне в жениховских правах, позвольте хотя бы раз воспользоваться моим первейшим правом.

Джен ничего не ответила, но не сопротивлялась, когда молодой человек заключил ее в объятия и прижал свои губы к ее маленькому рту. Огонь страсти вспыхнул в его глазах; он крепче обнял стан невесты и собирался повторить поцелуй, но она гибким движением выскользнула из его объятий.

– Довольно, Генри! – сказала она. – Не будем усугублять тяжесть расставания. Через год вы открыто назовете меня своей невестой, а до тех пор – полнейшее молчание.

Алисон неохотно отступил на несколько шагов. Холодность мисс Форест отрезвила молодого человека, и его лицо приняло такое же спокойное и надменное выражение, какое было все время у Джен. Он не пожелал вымаливать ласку, в которой ему отказывали.

Быстрые шаги в соседней комнате заставили обоих занять свои прежние места. Когда дверь отворилась, молодая хозяйка уже сидела в кресле у камина и с любезным видом слушала своего гостя, который в почтительной позе расположился напротив нее.

В гостиную вошел пожилой человек с седыми волосами и умными пронзительными глазами. Нескрываемая насмешка мелькнула в его взоре, когда он взглянул на молодую пару.

– Доктор уезжает, мисс Джен, – обратился вошедший к хозяйке дома, – вы хотели переговорить с ним.

Молодая девушка быстро поднялась.

– Простите, мистер Алисон, – сказала она, – мне нужно идти к отцу. Я сообщу ему, что вы придете вечером.

Джен протянула жениху руку. Они обменялись многозначительным рукопожатием и взглядом, в котором было безмолвное спокойное обещание. Молодая девушка еще раз слегка кивнула головой и скрылась за дверью.

Седой господин подошел к Алисону и, положив ему руку на плечо, воскликнул:

– Поздравляю вас!

Молодой человек быстро обернулся.

– С чем? – резко спросил он.

– С помолвкой!

Брови Алисона гневно сдвинулись.

– Если не ошибаюсь, мистер Аткинс, вы позволили себе нас подслушивать?

– Возможно, – с величайшим хладнокровием ответил Аткинс. – Однако должен вам напомнить, Генри, что я не принадлежу к числу посторонних, от которых следует скрывать вашу помолвку.

Лоб молодого человека слегка разгладился.

– Вы, конечно, составляете исключение, мистер Аткинс, – ответил он, – а потому…

– А потому без дальних слов примите мои сердечные поздравления, – прервал его Аткинс. – Однако вы скоро обстряпали это дельце. «Хотите быть моей? Хочу! Прекрасно. Свадьба через год!» Все коротко и ясно, без лишних разговоров и сентиментальных фокусов – вполне во вкусе мисс Джен. Покойная миссис Форест пришла бы в отчаяние от такой помолвки.

На губах Алисона появилась презрительная усмешка.

– Если бы мисс Форест походила на свою мать, я едва ли стал добиваться ее руки! – возразил он.

– Вы правы; миссис Форест была и не в моем вкусе, – подтвердил Аткинс. – Она отличалась сентиментальностью, вечно казалась несчастной, постоянно была больна, склонна к слезам и чувствительным сценам. Одним словом, олицетворяла собой тип настоящей немки и в конце концов умерла от тоски по родине. К счастью, мисс Джен не унаследовала ни одной черты покойной матери. Девушка – вылитый отец!

– Я это знаю, а мистера Фореста никак не упрекнешь в сентиментальности.