Герой по принуждению. Трилогия (СИ)

Получил Ваше послание и был немало удивлен его содержанием. С чего это Вы взяли, что я стану носиться по Парадиз Ланду за драконами и срубать им головы? Сейчас у меня есть срочные дела, так как в Вашей удивительной стране появились какие‑то темные личности, которые имеют доступ к кладовым Создателя и извлекают из них ужасных чудовищ, терроризирующих мирное население Западного Парадиз Ланда. Одно такое чудовище я уже уничтожил, но нет никаких гарантий, что не появится следующее, еще более ужасное и кровожадное. По этому извините меня, но явиться к Вам немедленно я никак не смогу, но как только все уладится, немедленно навещу Вас вместе со всеми моими друзьями. Когда это произойдет, я не знаю даже приблизительно, а потому Вам не нужно готовиться к встрече со мной специально.

С дружеским приветом, Михалыч.

Чтобы у мага не возникло на мой счет никаких сомнений, я сделал плаксиво‑рассерженную приписку:

P.S. А за ничтожного червя, Ваше Превосходительство, можно и по хохотальнику схлопотать. Обидно ведь.

Конрад вызвался доставить мое послание прямо в руки мага‑афериста и пообещал при этом нагадить ему на голову. В любом случае я решил не трогаться в путь до тех пор, пока в Микены не прилетит пегас. Иметь в отряде лишнюю пару крыльев мне вовсе не помешало бы. Объяснения Осляби почему мне было необходимо посетить Малую Коляду, показались мне более, чем достаточными, чтобы после Микен отправиться именно туда. Хотя до этого городка было около пятисот лиг пути и он находился немного в стороне, я непременно хотел побывать там, так как в Малой Коляде, оказывается, жил еще и новгородский гость Садко.

Заседание реввоенсовета закончилось обедом и возлияниями Бахусу и если на жареное мясо Эка и её подружки, окружившие заботой вудменов, даже не взглянули, то от вина не отказались. Конрад так упился коньяком, что свалился с насеста и замер на полу задрав лапы кверху. Эта могучая райская птица все‑таки доказала, что и для ворона‑гаруда есть предел стойкости. Хлопуша заботливо перенес Конрада в кресло, где он и затих. Никаких других неожиданностей нас в тот день не ожидало разве что то, что на ночь глядя в Микены заявился Полифем, которого вороны‑гаруда известили о неожиданной возможности вылечить застарелый радикулит и окончательно поправить зрение.

На это зрелище пришли посмотреть все до единого жители Микен и мне пришлось расцветить небо яркими огнями ракет, чтобы заснять Полифема на видеокамеру. Милон всласть поиздевался над верным приверженцем Зевса и заставил его не только встать на колени перед своим храмом, но и осенить лоб крестным знаменем. Хорошо еще, что этот ярый служитель Христа не отломал крест от своей церкви, чтобы повесить его на шею Полифему. В конце концов Милон смилостивился и взвел купальню на всех циклопов, живущих в Парадиз Ланде. По всему было видно, что священник‑сатир был доволен своими новыми возможностями проповедовать слово Божье даже таким закоренелым язычникам.

Хотя Полифем и считался мужчиной, он был вообще‑то бесполым существом и всяческая любовная магия его не касалась, но не смотря на это ему, как и всем, пришлось влезать в бассейн четырежды. Всякий раз это сопровождалось столь бурной реакцией, что от воды вновь и вновь летели шаровые молнии. Правда, все они взлетали под крышу "Храма любви" и там мирно гасли, но зрелище тем не менее было на редкость феерическим.

Циклоп после помывки стал почему‑то метров на пять ниже и гораздо стройнее и изящнее, но, самое главное куда добродушнее. Вместе с целым букетом старческих болячек из него мигом испарились желчность, ворчливость и мизантропия. Теперь это был веселый и задорный парень с улыбкой широкой, как ворота, распахнутые в парк культуры в жаркий, воскресный день и единственное, чего ему не хватало, так это хромовых сапог, полосатых плисовых штанов, красной сатиновой рубахи, черного картуза с лаковым козырьком и астрой на тулье, да, еще гармошки.