Герои, почитание героев и героическое в истории

20. Подобно тому как величайшее Евангелие было биографией, так и история жизни всякого хорошего человека, несомненно, является Евангелием и проповедует глазу, сердцу и всему человеку, так что сами дьяволы должны дрожать от этих слов. «Человек рожден божественным, не рабом условий и нужды, а победоносным их покорителем. Смотри, как он сознает собственное достоинство и свою свободу и, как сказал один мыслитель, является “мессией природы”».

21. Начинают понимать, что настоящая сила, которой должно подчиняться все на свете, это – проницательность, духовное созерцание и решительность. Мысль – мать деятельности, она – живая душа ее, не только зачинщица, но и охранительница. Мысль поэтому служит основанием, началом и сокровенной сущностью всей человеческой жизни на земле. В этом смысле было сказано, что слово человека, высказанная мысль – магическое изречение, благодаря которому он покоряет мир. Разве не покорны ему ветры и волны и все бушующие силы, безжизненные точно так же, как и живые? Жалкий, совершенно механически действующий волшебник говорит, и по его слову окрыленные огнем суда пересекают океан. Народы разделены раздорами и несогласиями, погружены в отчаяние и мрачную хаотическую злобу, но раздается тихий голос древнееврейского мученика-освободителя, и он успокаивает, мирит людей. Земля становится приветливой и прекрасной, ужасающая жестокость заменяется миролюбивым отношением людей друг к другу. Настоящий властитель мира, по своему желанию преобразующий свет, как мягкий воск, это тот, кто с любовью взирает на мир, это вдохновенный мыслитель, в наше время называемый поэтом.

22. То, что Гете был великим учителем человечества, уже одно это доказывает, что он был также и хорошим человеком. Он сам учился, боролся в школе опыта и наконец победил. Для скольких сердец, томившихся в тесной тюрьме неверия – настоящем ничто, пустом пространстве – и близких к смерти, уверение, что такой человек существовал, оказался возможным, было радостной вестью! Тот, кто хочет научиться привести в единство благоговение и ясность мысли, отрицать то, что ложно, бороться с неправдой и в то же время верить в правду и поклоняться ей! Среди бушующих партий, думающих лишь о том, что либо совершенно пусто, либо может продержаться всего один день, вызывающих конвульсии распадающегося, умирающего общественного строя, дергая его во все стороны… Среди партий этих оставаться на верном пути и, работая для мира, оставаться чистым перед миром – кто этому хочет научиться, пусть взглянет сюда.

Этот человек был нравственно велик, потому что он в свое время был тем, чем в иные времена могли быть многие люди, – настоящим человеком. Его величайшее преимущество перед другими состояло в его неподдельности. Точно так же, как главными качествами его ума были мудрость, глубина и сила мировоззрения, основным нравственным качеством его была справедливость, мужество быть справедливым. Мы восхищались в нем силой великана, но силой, благородно превращенной в кроткую мягкость, подобно безмолвной, опоясанной скалами силе мира, из недр коего вырастают цветы, а почва покоится на алмазах. Величайшее из всех сердец было и храбрейшее, бесстрашное, неутомимое, миролюбивое, несокрушимое. Он был законченным человеком: трепещущая чувствительность, неистовый энтузиазм Миньоны уживается с язвительной иронией Мефистофеля, и каждая сторона его многосторонней жизни получает от него то, что ей надлежит получить.

23. Что он был справедливый, сердцем понимающий человек, это предполагается как основание всякого истинного таланта. Как может человек без ясного взгляда в сердце своем иметь ясный взгляд в голове?

24. Умные и мужественные люди составляют, собственно говоря, лишь один класс. Не бывает мудрого или умного человека, который прежде всего не должен был бы быть бодрым и мужественным, иначе он никогда не стал бы мудрым. Благородный пастырь всегда был вначале благородным борцом, а потом уже чем-то большим. Если бы Лютер, Нокс, Ансельм, Бекет, Сэмюэл Джонсон не были с самого начала достаточно сильны и храбры, каким образом могли бы они когда-нибудь сделаться мудрыми и умными?