Герои подводного фронта. Они топили корабли кригсмарине

Августовский поход на позицию к проливу Босфор был по-своему уникален. Дело в том, что советской разведке удалось точно и заблаговременно установить, что в конце месяца из пролива должно было выйти немецкое судно, загруженное купленной в Турции хромовой рудой. На кромке территориальных вод его встречал мощный эскорт и сопровождал в один из контролируемых немцами портов Болгарии. Четыре дня субмарина ждала вражеский корабль, который, по оперативной информации, должен был проследовать уже в первые сутки. К концу вторых почти весь экипаж «щуки» пребывал в уверенности, что они зря находятся в данном районе, а вражескому судну уже удалось пройти незамеченным. Единственным исключением являлся сам Грешилов. С одной стороны, он верил в точность информации, добытой разведкой, а с другой – в себя, как в командира, который организовал надежное наблюдение за выходом из пролива. Но с наступлением пятых суток уверенность начала покидать и его. «Теперь уже трудно было бы возразить против посылки радиограммы в штаб дивизиона, – писал Грешилов в мемуарах. – Операция сорвалась… Но я решил еще немного выждать. Откровенно говоря, позднее сожаление вкралось в мою душу. И зачем, подумалось, я торчал здесь пять суток? Впрочем, все требования, какие я мог себе предъявить, как командиру, который должен поступать в соответствии с обстановкой и не упускать ни единой возможности для достижения успеха, – все эти требования я выполнил… Но если бы понадобилось еще одну ночь проболтаться у входа в эту мертвую бухту – не знаю, выдержал бы я это испытание»[35].

Но судьба не стала дальше испытывать Михаила Васильевича. Незадолго до наступления вечерних сумерек из пролива показался дым, а на кромке территориальных вод – вражеские корабли. Времени торжествовать над сомневающимися не было – следовало выходить в атаку. Благодаря заранее правильно рассчитанной позиции это не заняло много времени: сближение, прорыв охранения и полный носовой четырехторпедный залп с малой дистанции – все было разыграно как по нотам. С борта рудовоза «Тисбе» заметили торпеды, но времени на уклонение уже не оставалось – после попадания двух снарядов судно за считаные мгновения пошло на дно. Теперь впору было подумать о собственной безопасности. Круживший над конвоем самолет заметил лодку, сбросив в место, откуда показалась ее рубка, несколько бомб. Вслед за этим последовала ожесточенная бомбардировка с двух румынских эсминцев и двух немецких охотников за подлодками. И опять всех выручило мастерство командира – он так мастерски уклонялся, что вражеским акустикам не удалось установить гидроакустический контакт, а все сброшенные наугад бомбы легли далеко в стороне. За те две недели, которые «щука» патрулировала на позиции после атаки, разведка успела подтвердить потопление рудовоза. Встреча из похода стала звездным часом Грешилова. «Возвращаясь в базу ПЛ Щ-215, – писалось в политдонесении, – была торжественно встречена. На крейсерах и миноносцах, базирующихся на порт Батуми, для встречи был выстроен личный состав. Оркестры исполняли гимн партии большевиков. После отдачи рапорта тов. Грешилову и личному составу ПЛ была объявлена благодарность от имени командира бригады и начальника политотдела за инициативу, смелость и настойчивость в борьбе с врагом. После проведенного разбора действий ПЛ командир бригады дал оценку «хорошо»[36]. За потопление «Тисбе» Грешилов был удостоен второго ордена Красного Знамени, в дополнение к ордену Отечественной войны первой степени и американскому ордену Военно-морской крест, которым он был награжден еще весной по представлению нашего командования.