Герой Рима (ЛП)

— Что может быть для Клавдия более ценным, чем ты, жрец? — Валерий медленно вынул меч из ножен, где отполированное лезвие блестело в отблесках огня, и вытянул его, пока острие не оказалось в дюйме от горла Агриппы. Он повысил голос, чтобы его услышали все в зале. — Я даю тебе выбор. Мы можем пожертвовать нашей едой и водой, или мы можем принести в жертву жреца здесь, который, без сомнения, добровольно пойдет к своему богу, если это обеспечит выживание его собратьев. Еда или жрец?

— Жрец, — позвал усталый хор с пола. Валерий заметил, что самый громкий зов исходил от молодого Фабия, авгура.

— Ну так что?

Долгое время Агриппа смотрел на меч, как на змею, готовую ударить. — Может быть, жертва уже не нужна, — сказал он сдавленным голосом и вернулся на свое место на ногах, которые были чуть более шаткими, чем прежде.

Едва жрец ушел, как Валерий услышал, как его зовут из дальнего конца зала. Петроний. Разве у него не было достаточно забот без вмешательства квестора? — Продолжай проверять дверь, — приказал он легионеру на страже. — При первых признаках обугливания используйте две амфоры, чтобы заглушить его.

Он пробирался сквозь распростертые тела, гадая, чего хочет Петроний. Их положение здесь представляло неотъемлемую трудность, и он ожидал, что она возникнет раньше. Как старший офицер он командовал обороной Колонии, а значит и храма. Но Петроний был старшим гражданским лицом, и его положение давало ему определенные полномочия даже в этой ситуации. Как квестор он имел право требовать контроля над запасами пищи и воды. Правда, он на удивление мало сопротивлялся, когда Валерий настоял на том, чтобы смочить дверь водой, но тем не менее этот призыв – а это было именно так – несомненно, означал неприятности.

Петроний выглядел более измученным, чем обычно, но устроился максимально комфортно в своих стесненных обстоятельствах. В то время как всех остальных в комнате от его соседа отделяли дюймы, квестор создал небольшой аванпост, используя сундуки с официальными записями Колонии, которые давали ему и его спутнице не только место для передвижения, но и относительную роскошь чего-то, на чем можно было сидеть. При ближайшем рассмотрении девушка оказалась даже моложе, чем предполагал Валерий, вероятно, где-то в подростковом возрасте, с навязчивыми темными глазами и телом на грани женственности. Он понял, что узнал ее. Это была девушка с похорон Лукулла.

Обглоданный конец куриной кости торчал из-под края плаща Петрония, что свидетельствовало не только о степени подготовки, но и о том, что «записи» или, по крайней мере, некоторые из них, не все, были не тем, чем казались поначалу.

— Чем я могу быть вам полезен, квестор? — осторожно спросил он.

Ответ стал неожиданностью. — Ну же, мой мальчик, я думаю, мы могли бы быть немного менее формальными. Я подумал, что вы, возможно, захотите где-нибудь немного отдохнуть. — Петроний указал на один из ящиков.

У Валерия было искушение отклонить предложение, но оно казалось достаточно искренним, и отказаться было бы дурным тоном. Устроившись поудобнее, он сказал — Теперь скажи мне истинную причину, по которой ты хотел меня видеть.

Петроний улыбнулся. — Я недооценил тебя, Валерий. Я полагал, что ты еще один из тех надменных молодых аристократов, которые просто используют легион как ступеньку к более великим свершениям. — Он поднял руку. — Не обижайся; в конце концов, я сам был одним из них. Но я видел, как ты и твои люди сражались сегодня с невероятными силами, и ты настоящий солдат; воин и лидер. Это был замечательный поступок, который дорого обошелся нашей мятежной королеве. Сомневаюсь, что она успокоится, пока не выжжет тебя из твоего логова.

— Девятый...

— Вот почему я позвал тебя, — прервал его Петроний. — Бумаги в этих сундуках могут оказаться для нее очень ценными. Источники разведки и списки друзей Рима, некоторые из которых не являются тем, во что верят бритты. Они будут в большой опасности, если ящики уцелеют, а нас схватят. Конечно, если Девятый легион действительно идет нам на помощь, мне не о чем беспокоиться. — В последнем утверждении был вопрос, но Валерий посмотрел на девушку и замялся.

— У меня нет секретов от Мены, — заверил его квестор. — Она – причина, по которой я здесь. — Он увидел удивленный взгляд Валерия и устало улыбнулся. — Я познакомился с ее матерью за четыре месяца до того, как должен был вернуться в Рим после вторжения. Она была тринованткой; фактически, сестра Лукулла. Когда мы узнали, что она беременна, я, к своему удивлению, обнаружил, что у меня есть более важный долг.

Снова это слово «долг». Валерий разрывался между восхищением и презрением к Петронию. Трудно было поверить, что за холодным и расчетливым бюрократом стоит любовник, бросивший карьеру ради того, чтобы стать отцом туземной девушки. Но это был тот самый Петроний, который лишил Фалько оружия, в котором тот так отчаянно нуждался.

— Уничтожь их, — тихо сказал он. — Уничтожь бумаги.

На мгновение лицо Петрония утратило учтивую уверенность. — Твой легионер?