Герои русского броненосного флота

Вначале граф Игнатьев коротко изложил историю вопроса и ход исследований, проведенных Азиатским департаментом. Члены комитета ознакомились с донесениями российского консула в Хакодате Гошкевича, письмами Тайкуна к императору Александру II, двумя посланиями Горчакову от японского правительства, перепиской командиров наших судов в Тихом океане.

Затем граф Игнатьев зачитал справку «По делу об острове Цусима»: «Положение острова Цусима в Корейском проливе побудило Начальника эскадры нашей (контр-адмирала Лихачева. – В. Ш.) желать ознакомиться с этим островом вполне и предупредить другие нации. С этой целью, одобренною правительством, отделен был на остров Цусима, в феврале сего года, от эскадры нашей в Китайских водах, для исправления на кораблях повреждений, командир судна флигель-адъютант Бирилев, приступил к составлению описи острова при содействии местных властей и вошел в сношение с высшими чиновниками князя, владеющего островом Цусима, о снабжении корвета всем нужным, о беспрепятственном производстве описей и снятии карт и об отведении для русских избранного нашими моряками места для постройки рабочего сарая, казармы, госпиталя, бани и проч…»

К чести великого князя, он не стал увиливать и полностью признал свою вину в разразившемся скандале.

— Господа, это я разрешил начальнику эскадры под его личную ответственность заключить частную сделку с князем Цусимы относительно аренды берегового участка для стационара, – заявил он. – Правда, как генерал-адмирал, я предупредил Лихачева, чтобы пребывание «Посадника» на Цусиме не переросло в дипломатическую плоскость и не вызвало неудовольствие со стороны иностранных держав. Поэтому я, как председатель Особого комитета, хотел бы знать точку зрения членов комитета, затем выработать единый взгляд на этот инцидент и предоставить документ на усмотрение государя императора.

После недолгих обсуждений членами комитета было решено следующее: Бирилеву немедленно покинуть Цусиму. В столице еще не знали, что он уже три месяца назад как ее покинул. В остальном решено было оставить дело в том положении, в котором оно теперь находится, то есть довольствоваться строениями в консульстве нашем в Хакодате, а японцев обязать принять на хранение наши постройки на острове Цусима. Гошкевичу было велено объяснить происшедшее досадным недоразумением, не имеющим никакого отношения к дружбе двух государств. Контр-адмиралу Попову на будущее было приказано судам нашей эскадры в Тихом океане разрешить заходить в Цусимский рейд лишь кратковременно, поддерживая дружественные отношения с жителями и отвечая в случае запроса иностранных судов, что заходили только чиниться на том же основании, как и во всякий другой порт на японских берегах. При этом контр-адмирал Попов должен был внимательно следить, чтобы англичане не учредили своей станции на острове. Но японцы были настороже, и ни о какой иностранной базе на острове уже не могло быть и речи.

— Что ж, может, мы в чем-то и перегнули палку, но теперь уж англичанам Цусима тоже не светит. К тому же пока мы морочили им голову с этим островом, они не мешали нам столбить Приморье, а это дорогого стоит! А потому, что бы дальше с нами ни было, свой долг перед Отечеством мы исполнили! – доверительно говорил Лихачев Бирилеву.

Тот лишь усмехнулся:

— Ну, нам, Ваня, не привыкать. Мы же севастопольцы, прорвемся!

Обиженный недоверием в цусимском вопросе, Лихачев потребовал для себя отставки. Управляющий Морским министерством адмирал Краббе воспротивился. В конце концов, Иван Федорович согласился числиться в резерве. Лихачев взял отпуск «для излечения болезни» и уехал за границу. Больше в боевой строй он уже не вернется. А Россия потеряла прекрасного боевого адмирала. Тихоокеанскую эскадру принял контр-адмирал Попов, тоже из нахимовских воспитанников.

Намерения англичан подтвердили результаты беседы Горчакова с британским послом лордом Нэпиром, который в ответ на просьбу русского министра иностранных дел дать обещание, что Англия «никогда не завладеет Цусимою», уклонился от ответа. Историк В. Гузанов пишет: «Цусимский инцидент, в котором отразилось столкновение английских и русских интересов, еще раз подтвердил стремление России осуществить свои цели дипломатическим путем, сохраняя мирные отношения с Японией, в отличие от военного нажима и агрессивных действий западных держав».

* * *

После демонстративного отъезда за границу Лихачева, во всех грехах был обвинен Бирилев. Читая письма друзей, Бирилев недоумевал:

— С чего мне завидовать! Что флигель-адъютанское звание да Георгия получил, так ведь нет ничего проще – иди в бой первым, а уходи последним! Что остров японский занял, так не о себе же пекся.