Герои русского броненосного флота

— Вот и ладно! – повеселел генерал‑адмирал. – Для придания вашей должности соответствующего веса вы одновременно назначаетесь и младшим флагманом Балтийского флота. Эскадра, под вашу длань определяемая, прямо скажем, собрана с бору по сосенке. А потому ваша задача – это прежде всего подготовка кадров и отработка тактики ведения боя и маневрирования, а также организации службы на паровых судах. Имеются ли вопросы?

— Все предельно понятно и никаких вопросов более у меня не имеется! – закончил Бутаков беседу.

Эскадрами он еще не командовал, да и Балтийский театр знал плоховато и все же был счастлив. Теперь под его началом было все то немногое, что имела тогда Россия на море, – пять винтовых линейных кораблей: «Орел», «Константин», «Выборг», «Вола», «Ретвизан», винтовой фрегат «Громобой», корветы «Баян», «Калевала» и старый пароходофрегат «Камчатка».

— С чего будешь начинать? – поинтересовался у своего протеже адмирал Краббе.

— С организации службы! – ответил Бутаков.

— Ну а потом?

— Потом надо будет заняться отработкой маневрирования под парами. Для этого надобно, чтобы для согласованного действия паровой эскадры все суда описывали одинаковые круги в одинаковый промежуток времени. Посему здесь начну с того, что определю, во сколько времени каждый из вас может делать полную циркуляцию при обыкновенном ходу. Мы должны создать из отдельных судов единую боевую силу, и мы ее создадим!

— Что ж, тогда с Богом! – пожал Краббе руку Бутакову.

Осмотрев корабли и суда своей эскадры, контр‑адмирал собрал к себе командиров.

— Я поставил себе задачу иметь возможность вращать в наименьшем пространстве линию эскадры нашей, в каком бы строе она ни находилась! И я эту задачу исполню! – объявил им Бутаков.

Командиры промолчали, понимая, что спокойная жизнь для них отныне закончилась.

Не слишком была довольна новым назначением мужа Амалия Арсеньевна. В Николаеве ей все было знакомо, к тому же она была там первой дамой. Теперь же предстояло жить в сыром и продуваемом ветрами Кронштадте, где и без нее адмиральш хватало. Да и маленьким детям в Николаеве было куда лучше. Но делать нечего, переехали.

О времени командования Бутаковым Практической эскадрой историк пишет: «На кораблях были введены офицеры‑дальномерщики, приборы для измерения дальности, для передачи с мостика на батарею данных о прицелах, учреждены сигналы для сообщения на другие корабли о скорости. Экспериментируя, контр‑адмирал добился того, что разнотипные корабли научились двигаться согласованно. 5 сентября 1860 года его за отличную службу наградили орденом Станислава 3‑й степени с мечами. Назначенный весной 1861 года начальником Практической эскадры винтовых канонерских лодок, Бутаков использовал их для проверки своих идей. В приказе от 11 июля 1861 года он сформулировал основные задачи обучения: превратить эскадру в стройную силу и изучить все финские шхеры, в которых эскадре предстояло действовать. К концу кампании лодки хорошо держались в строю и совершали сложные маневры. Следующим летом Бутаков усложнил обучение, занявшись маневрированием при таранных ударах. За кампанию 1862 года моряки научились решительно действовать в шхерах, уверенно осуществляли все преобразования. Без преувеличения можно сказать, что плавание 40 канонерских лодок в 1861–1862 годах было для Балтийского флота своего рода событием».

На флагманском корабле Бутаков не засиживался. Легкий на подъем, он почти каждый день перебирался с одного судна на другое, чтобы обучать, наставлять, проверять.

— В каждом из вас должен царить дух соревновательности! – объявил Бутаков своим офицерам. – А потому отныне будем проводить гонки судов и шлюпок. Лучшие будут награждаться, худшие порицаться!

Помимо всего этого Бутаков теперь имел возможность всесторонне проверить свои исследования законов вращения винтовых судов. Применение паровой силы во флоте и замена деревянных судов железными влекли за собой и изменение тактики ведения боя. Именно этим вопросам он и посвятил свое очередное сочинение «Новые соображения пароходной тактики». Труд контр‑адмирала был сразу же заметен и оценен Академией наук Демидовской наградой «за совершенно самостоятельное творение, обогащающее литературу и практику новыми фундаментальными открытиями и исследованиями».

В конце 1860 года Бутакова определили в комиссию по расследованию гибели клипера «Пластун». Клипер возвращался с Тихого океана и неожиданно взорвался в виду Кронштадта. До сих пор причина гибели клипера неизвестна, однако есть основание предположить, что судно взорвал доведенный до самоубийства старшим офицеров содержатель крюйт‑камеры. Отрядом судов, куда входил взорвавшийся «Пластун», командовал товарищ Бутакова по Севастополю контр‑адмирал Андрей Попов. Разумеется, Попов был против версии о доведенном до самоубийства содержателе, бросавшей тень на него самого. На этой почве между адмиралами произошло бурное выяснение отношений, и былой дружбе пришел конец.

В раздоры двух бывших друзей свою лепту внесла и своенравная Амалия Арсеньева, за что‑то невзлюбившая Попова.