Герои Шести Цветов Том 3

— Мне нравится смотреть на лица людей, — сказал Тгуней, уставившись в лицо Голдофу. — Лица показывают многое. Злость, панику, печаль, отчаяние, лучик надежды.

Голдоф не ответил.

— Мне нравятся эмоции людей. Приветствием я соединяюсь с их сердцами. В разговоре мы понимаем друг друга. А по их лицам я могу понять, о чем они думают. И мне нравятся эмоции людей, которых я уничтожу. Потому я сражаюсь потому и живу.

Тгуней стрельнул языком, лизнув щеку Голдофа.

— Мне не будет весело, если я убью тебя. Я хочу видеть твое страдание, смятение, сожаление. Я дал тебе надежду, что ты можешь спасти Нашетанию, и хотел бы увидеть отчаяние на твоем лице, ведь ты не сможешь ей помочь.

Тгуней, похоже, забыл об осторожности, насмехаясь над Голдофом. Он смотрел в лицо Кьема, и мысль об убийстве Тгунея заполняла сознание Голдофа.

— Хорошее лицо. Ты… нет… все Герои Шести Цветов — прекрасные зрелища.

Доззу заговорил:

— Ты не должен убивать Тгунея. Иначе Нашетания тут же погибнет.

Голдофу пришлось принять слова Доззу, пока он терпел насмешки Тгунея.

— Скажи, Голдоф-кун. Ты сможешь спасти Нашетанию? Ты не смог разгадать мой план. Ты едва жив после боя с Доззу. Ты и сражаться не сможешь.

— …Ты…

— А еще ты один, ты беспомощен. Ты сражался против Адлета и остальных. Они, увидев тебя, точно тебя убьют. Ты так глуп.

— Голдоф-сан… — с болью сказал Доззу.

— Ах, красивое лицо. Ты слаб. Я люблю лица слабых людей, — Тгуней отстранился. К нему приблизился Кьема с телом йети и головой ворона.

Кьема-йети сунул руку в глотку змеи. И оттуда он достал инжир и съел его. И Кьема-йети стал новым Тгунеем. После этого он убил змею, свое прошлое тело. Тгуней не собирался использовать его и дальше.

— Мне пора уходить. И тебе стоило бы спешить, Голдоф-кун. Адлет и остальные скоро придут.

Голдоф оглянулся на холмы. Адлет точно гнался за ним. Если он доберется сюда, то найдет его.

— Доззу. Сожги это место молнией. После этого отдохни и залечи раны. Я знаю, что ты это можешь. Через час ты уже сможешь сражаться, так ведь? Тогда после этого убьешь Ханса и тех, кто с ним. Я не позволю тебе отказаться.

— У меня нет выбора… слушаюсь…

Голдоф застыл потрясенно. Он пришел, чтобы спасти Нашетанию. И собирался ради этого убить любого.

Но он лишь продолжал танцевать под дудку Тгунея.

«Слабый», — слово не выходило из головы Голдофа. Но он не мог это отрицать.

— Голдоф-сан, — позвал его Доззу.

— Доззу. Тгуней сказал правду? — спросил Голдоф.

— Кроме одного, он сказал правду.

— Всего одного.

Доззу взглянул в глаза Голдофа и заявил:

— Ты не слабый. В мире нет другого такого рыцаря. Ты можешь спасти Нашетанию.

— Но…

— Я не могу помочь Нашетании. Можешь только ты.

— Я…

— Обещаю. Если спасешь Нашетанию, я освобожу Чамо-сан. Я не вру.

— …Точно?

— Прошу, беги. Если останешься, тебя убьют Адлет и остальные. Ты — наша единственная надежда. И единственный шанс Нашетании спастись.

И Голдоф ушел. Он покинул зону действия камня-лезвия. Тело болело, он едва мог двигаться. Копье в руках казалось ужасно тяжелым.

«Я спасу принцессу», — только эта мысль осталась в его голове.

* * *

Голдоф уже не мог бежать. Руки и ноги были в ранах от мечей фальшифой Нашетании, броня — измята от хлыста Ролонии и пуль Фреми. Тело пострадало от молний Доззу. Он ужасно устал.

Он шел по поясу лавы. Отдалившись от впадины Чамо на три километра, он остановился. От ожогов пересохло в горле. Он мог умереть от боли и жажды.

— Принцесса…

Он увидел гейзер и направился к нему. Он пытался утолить жажду. Но, стоило глотнуть воды, ужасная боль пронзила язык и нос. Голдоф закашлялся и выплюнул горячую воду.

Упав на колени, он больше не мог двигаться.

Ему нужно было разобраться с ожогами. Иначе он не выживет. А потом — вылечить раны, полученные от Доззу. У него почти не было лекарств, но и остатки были хоть чем-то.

Голдоф обернулся. Ему нужно было вернуться в пояс лавы и спасти Нашетанию. И нужно сделать это до смерти Чамо, до того, как его найдут Адлет и остальные.

Ему нужно было сделать так много. А тело не двигалось. Он вдруг ощутил рядом чье-то присутствие. Около десяти Кьема смотрели на Голдофа, облизывая губы.

— Сдался, Голдоф? — спросил Кьема.

— Я… защищу принцессу.

Голдоф схватился за копье и встал на ноги. Тело казалось ужасно тяжелым, но он сражался. Горло болело. Все тело при движении болело. Ожоги, боль, усталость — они изматывали Голдофа, забирая всю энергию, и надежды на спасение Нашетании таяли.

— Попался!

Огромный Кьема-червь обернулся вокруг Голдофа. Рыцарь срезал его голову, но даже мертвый червь все еще сжимал его тело.

Кьема-пес двинулся к нему, целясь в шею. Голдоф уклонился и отбил его кулаком.

— Я… защищу… принцессу… — бормотал Голдоф.

Так он подбадривал себя, но отчаяние медленно растекалось по телу.

«Вряд ли я смогу найти Нашетанию, — Тгуней говорил, что она скрыта силой Кьема. И по его голосу Голдоф слышал, что вряд ли ее спасет. — Смогу ли я разгадать план Тгунея? Я не так умен, как Адлет или Ханс. У меня нет знаний о Кьема, как у Фреми. Что я могу сделать?»

— Голдоф!