Герои «СМЕРШ»

30 июля Матвеев впервые увидел немцев. Так получилось, что из-за поломки транспорта они с комиссаром полка и политотдельцем из дивизии оказались посреди степи, а мимо шли прорвавшиеся танки, затем — колонна мотоциклов. Гитлеровцы сидели по трое, в расстёгнутых мундирах с засученными рукавами, и у них был вид победителей. Александр упёр свой ППШ диском в кочку и, подпустив передний мотоцикл метров на 30–40, прицелился. Очередь! Мотоцикл перевернулся, на него наскочил другой, на дороге образовалась «куча мала» — кто-то падал, кто-то в испуге бежал прочь… Всё произошло за считанные секунды, ведь в бою диск на 71 патрон расходуется очень быстро.

Потом они укрылись на поле посреди подсолнухов, а немцы стреляли наугад, но видеть их не могли и никого не задели… В тот день Матвеев понял, что фашистов можно бить. Но главные бои были, разумеется, ещё впереди.

Вот что когда-то рассказывал нам Александр Иванович:

«Ещё в августе на Днепре, когда мы занимали оборону в районе населённого пункта Балки, был получен приказ любой ценой задержать продвижение противника. Ежедневно шли исключительно тяжелые бои, наши позиции непрерывно атаковали танки, самоходки, артиллерия, пехота… В конце концов мы выдохлись, противник обнаглел: немцы подошли к нашим позициям вплотную, началась рукопашная. „Ну что ж, Саша, теперь настала наша очередь“, — сказал мне комиссар полка Слесаренко. Он поднял Боевое Знамя полка — и нас всех как ветром вынесло из окопов, была такая драка, что трудно себе представить. Всё перемешалось! Дрались, чем могли — винтовками, автоматами, сапогами, кулаками, душили друг друга, били головой о камни… Наконец немцы не выдержали, побежали, а мы их преследовали километров, наверное, 6–7. Причём они бежали, мы — за ними и не стреляли, вот что интересно! Стремились догнать и доколотить… Но потом они выдвинули танки, и нас немножко отрезвило. Как видите, мы и в 41-м году не всегда драпали…»[530]

Так начиналась для него война. А ведь был Александр человеком сугубо штатским. Родился он 28 июня 1916 года в бедной крестьянской семье в деревне Верховине Новоладожского уезда Петроградской губернии — в то время, когда ещё гремела Первая мировая война, а Российская империя, ведомая слабым «кормчим», шла к своему неизбежному концу… Революция открыла новые возможности для широких народных масс — нужно было хотеть и не лениться, чтобы этими возможностями пользоваться.

Матвеев не ленился. Закончил неполную среднюю школу, учился в школе ФЗУ, с четырнадцати лет работал слесарем… С января 1935 года оказался на комсомольской работе: был секретарём комитета ВЛКСМ «Ленпромстроя», потом — военного строительства № 548, в июле 1937 года стал инструктором Волховского райкома. И всё время, что называется, тянулся к образованию: в 1938 году окончил комвуз — нечто типа позднейшей высшей партийной школы, учился в школе политпросвета. Был замечен и «выдвинут» — тогда очень любили «двигать кадры», так что в 1939 году он был направлен на Украину — секретарём райкома комсомола в городе Запорожье, где вскоре возглавил горком.

Ну а потом — война… Об этом времени генерал-лейтенант Александр Иванович Матвеев оставил книгу воспоминаний «1418 дней и ночей Великой Отечественной. (Записки фронтового контрразведчика)», изданную в 2002 году и несколько раз переизданную.

Вот как описал автор этой книги разоблачение первых вражеских агентов в начале сентября 41-го:

«Ночью на участке первого батальона при переходе через линию фронта нашим боевым охранением было задержано трое вооружённых автоматами и гранатами военнослужащих (один в форме старшины и двое красноармейцев). Я срочно прибыл в штаб батальона и, приказав разоружить задержанных, приступил к допросу.

Старшина заявил, что, вырвавшись из окружения, идут к своим. Эту же версию подтвердили и оба красноармейца.

Далее я стал спрашивать их, откуда они родом, давно ли служат в армии и т. д. Один из задержанных красноармейцев рассказал, что он из г. Запорожья, работал на заводе „Интернационал“, комсомолец, даже был секретарём первичной комсомольской организации. Я обрадовался, что встретил земляка. Завод такой действительно в Запорожье есть. Спрашиваю, не знает ли он, где теперь находится секретарь комитета комсомола завода, которого я хорошо знал… Смотрю, мой „земляк“ начинает волноваться…»[531]

Боец стал путаться в фамилиях, отвечать невпопад, а когда Матвеев с деланным интересом спросил, не встречался ли он с секретарём Запорожского горкома, то получил утвердительный ответ — мол, встречался и не раз. И тут Александр предъявил задержанному сохранившееся у него удостоверение секретаря горкома! Тот обомлел, расплакался, признался, что в Запорожье отродясь не бывал, но теперь они, трое, идут к этому городу с разведывательно-диверсионным заданием Абвера. Задержанных Матвеев передал в особый отдел армии.