Герои «СМЕРШ»

Задача была сложнейшей: не только обеспечить порядок на пирсе, но и не допустить к эвакуации, в ущерб раненым, тех, кто способен носить оружие. Была ситуация, когда четверо здоровых солдат-кавказцев принесли носилки, на которых лежал человек с четырьмя «шпалами» на петлицах и с перевязанной головой; сказали, что это — полковник, командир дивизии. Настороженный взгляд лежащего смутил Леонида, он потребовал снять бинты. Никакого ранения не оказалось. Тогда все вокруг стали кричать, что особист должен расстрелять негодяя — такое право у него есть, а не то ему самому придётся плохо. Иванов отвёл полковника (или кто это был?) на край пирса, достал пистолет — и увидел, что этот человек мгновенно стал седым. «Я выстрелю мимо, — сказал контрразведчик, — ты падай в воду, а дальше — как получится…»

Леонид ушёл из Крыма с последней шхуной, и получилось это совершенно случайно. Капитан, не раз видевший его на пирсе при погрузке раненых, велел ему подняться на борт, потому как больше сюда уже никто не придёт… Перегруженная шхуна чудом добралась до косы Чушки на том берегу, а далее Леонид «пешим порядком» прошёл более двухсот километров до Краснодара, где находился особый отдел Северо-Кавказского фронта.

Иванов был в форме — точнее, в том, что от неё осталось, со знаками различия, при нём были документы и оружие, так что никаких претензий со стороны руководства к нему не было. Служба продолжалась. Сначала — старшим опером особого отдела 302-й дивизии, затем — 51-й армии. Армия эта воевала в Крыму, где в мае 1942-го погиб её командующий генерал Львов[137], затем её части были эвакуированы на Кубань, а потом перегруппированы на реке Дон, чтобы прикрыть Сталинградское направление. Обстановка здесь катастрофически ухудшалась, и вскоре Леонид понял, что попал, как говорится, из огня да в полымя.

«Военные действия на советско-германском фронте возобновились в первой декаде мая. Они развивались не в пользу Красной армии. Начатые советским командованием наступательные операции под Харьковом и Любанью, оборонительная операция в Крыму и в районе Ржев — Вязьма, а также попытка уничтожить противника под Демянском окончились поражениями. Вермахт вновь завладел стратегической инициативой. Особенно тяжёлые последствия имел провал Харьковской наступательной операции (12–24 мая 1942 г.). В ходе её войска Юго-Западного и Южного фронтов потеряли 277 190человек, из них 170958 безвозвратно… Это способствовало возникновению благоприятных условий для завершения подготовки и перехода в наступление 29 июня 1942 г. группы армий “Юг” (операция “Блау” — “Голубая”). Согласно плану операции, две группы немецких войск ударами с северо-востока из района южнее Орла на Воронеж и из района Харькова в восточном направлении должны были окружить и уничтожить противостоящие им советские войска, затем двинуться вниз по течению р. Дон на юг, соединиться под Сталинградом с третьей группой немецких войск, наступавших из района Таганрог — Артёмовск, захватить Сталинград и всеми силами нанести сильный удар на Кавказ с целью овладеть нефтеносными районами и осуществить “переход через Кавказ”»^{167}.

Леониду было приказано взять автомашину и нескольких бойцов и отправляться в степь, чтобы останавливать там группы отступающих военнослужащих и направлять их на сборный пункт в районе Сталинграда.

Кого только не пришлось встречать тогда посреди степей! Встретился пожилой человек в крестьянской одежде — он оказался командиром полностью разбитой дивизии, предъявил свои документы и Золотую Звезду Героя Советского Союза. Особисты наткнулись на большой, свыше тысячи человек, отряд, которым командовал полковник Макарчук[138]. Выслушав Иванова, полковник ответил, что обязательно придёт на сборный пункт, но сначала уничтожит немецкое подразделение, обнаруженное его разведкой. А вот в селе Зимовники ночью был задержан мотоциклист в немецкой форме и с наградами, как оказалось — местный житель, полгода воюющий за гитлеровцев. При себе он имел фотографии казней советских граждан, в которых участвовал… Так как вёл он себя нагло и, вроде, пытался бежать, то часовые забили его сапёрными лопатками, в чём поутру и повинились перед Ивановым. Леонид был обязан сообщить об этом самосуде в прокуратуру, но там, как говорится, информацию «приняли к сведению» — без последствий… Почти ежедневно особисты сталкивались и вступали в бой с немецкими патрулями и разведгруппами, задерживали вражеских агентов.

«В боях за Сталинград в августе 1942 года военные контрразведчики “арестовали и разоблачили 110 немецких шпионов”. Из них 97 человек было задержано на линии фронта, 3 человека — “в тылу фронта и сборно-пересылочных пунктах” и 10 человек — “разоблачено агентурным путем”»^{168}.

В эту работу внёс свой достойный вклад и Леонид Георгиевич Иванов.

Как раз в то время, в конце июля, Верховный Главнокомандующий подписал свой знаменитый приказ № 227.

Вот что вспоминал по этому поводу генерал-майор Иванов: