Герой смутного времени (СИ)

Также считаю нужным начать собственную пиар-компанию, во все услышание объявить о своем намерении стать всенародно избранным государем, рекрутировать команду сподвижников, привлечь все доступные средства и возможности продвижения своей кандидатуры. Нужно искать своих сторонников во всех слоях общества - от бояр и служивого рода до купечества и простого люда. Можно сулить разные блага, дать гарантии защиты государством их безопасности и интересов, идущим на пользу стране. Надо поддержать и привлечь на свою сторону народных сказителей, певцов, музыкантов, даже скоморохов, прославляющих мои подвиги и зовущих избрать меня будущим царем.

На все время судьбоносных для страны и меня перемен придется оставаться здесь, в Москву должен идти уже признанным лидером, вершителем своего будущего, а не просителем милости. Но сидеть взаперти на северской земле не собираюсь и не нужно, нужно двигаться по всей стране, от Великого Новгорода до южных рубежей, от Смоленска до Поволжья и Сибири. Я должен быть известным всей стране как рачитель чаяний народа, пекущийся о процветании государства на всех его просторах. При этом, конечно, нельзя забывать о своей безопасности, особенно в вотчинах своих врагов - Шуйских, Голициных, Романовых, Татищевых и иже с ними. Если кто-то из них пойдет на меня войной - так тому и быть, избегать ее я не буду.

Глава 5

В середине августа в лагере под Новгород-Северском собралось все наше войско, последним прибыл Федор Шереметев со своей ратью. После более, чем месячного расставания рады видеть друг друга, обнимаемся, рассказываем друг другу о пережитом, о походе, боях, победах или трудностях. Устроили общий пир всем воинам, наш большой поход успешно завершился, свою задачу освобождения Запада и Юга Русского царства от иноземных захватчиков выполнили сполна. Рати Семена Головина и Федора Шереметева также, как и наша, расчистили русские земли от поляков и их приспешников, расплодившихся за лихолетье разбойных шаек, все крепости и города в наших руках. Потери небольшие, из вышедших в поход 35 тысяч воинов сейчас в строю 27 тысяч, около трех тысяч раненых долечиваются в лагере и городах.

На следующее утро собрал всех воевод, командиров рот, батарей на большое совещание. Вопрос один - наши последующие действия, что делать дальше. Вроде бы естественный ответ - возвращаться в Москву, к месту постоянного базирования, для нас - меня, командующих, командный состав, да и всего нашего войска, - может привести к печальным, возможно трагическим последствиям. Даю расклад внутриполитической ситуации, назревающем заговоре боярских семейств, слабости царя. Мы в их руках станем слепым орудием междуусобных разборок, а я и мои ближайшие сподвижники - ненужным и опасным фактором в их раскладе, от которого они постараются скорее избавиться. Тем более, что внешней угрозы - интервенции Речи Посполитой, как-то сдерживающей их, теперь нет, нашими же усилиями.

Как же нам поступить, сохранить себя и войско, не ввязнуть в новую Смуту? Этот вопрос повис в воздухе после моего рассказа. Не верить мне у собравшихся нет оснований, я всегда честно давал картину предстоящих действий, каких-то трудностей, потом вместе находили лучший выход. Так и теперь, все смотрят на меня, я же ожидаю ответа и предложений от них. Через минуту молчания слово взял Федор Шереметев, один из самых зрелых и многоопытных воевод среди нас:

- Нам нельзя расходиться, мы сила, когда вместе. Сейчас войско наше крепко и могуче, с нами будут считаться. Нужно под единым началом бороться за свою лучшую долю. Михайло Васильевич, ты наш будущий царь, мы с тобой сметем всех ворогов, как иноземных, так и сидящих в Москве. Веди нас, для Руси сейчас другого выбора нет, ты самый достойный.

Тут же поднялся дружный хор поддерживающих голосов: - Верно, Федор Иванович! Веди нас, Михайло Васильевич, на Москву! Сметем Ваську - убийцу государя Дмитрия, да и татей - бояр не оставим!

Среди воодушевленных соратников замечаю троих, промолчавших, таящих свои думы - Якоба Делагарди, Андрея Голицына и Данилу Мезецкого. С Якобом понятно, он служит тому, кто ему платит, Андрей же из противостоящего нам клана Голициных. Данила, по-видимому, осторожничает, у него непростой выбор, к кому же примкнуть. У меня с двумя воеводами вначале были трения, в последующем, за месяцы совместных походов и боев, отношения сложились, если не дружественные, то приязненные, со взаимным уважением. Но, конечно, собственные интересы выше каких-то чувств, мне ясны их мотивы.

С поклоном принимаю поддержку мне, затем говорю: Благодарю вас, моих соратников, за доверие и принимаю его. Я готов стать государем Русского царства, если народ примет меня.

После нового хора восторженных голосов и славословия будущему царю продолжаю:

- На Москву сейчас мы не пойдем, не нужна нам братоубийственная сеча, бунт. Будем идти другим путем, искать согласие всего мира на мое царствование. Пока войско останется в лагере, часть из вас разъедется по городам и землям вот с этими грамотами.