Герой Веков

— Сложно проповедовать то, в чем сам не находишь утешения, Призрак. Я изучаю религии, ищу среди них те, которые — если вообще такие есть — не основаны на лжи. Как только мои поиски увенчаются успехом, я с радостью поделюсь с тобой знанием, которое больше всего будет похоже на правду. Сейчас, однако, я ни в одну из них не верю и потому больше не проповедую.

К его удивлению, Призрак не стал спорить. Сэйзеда раздражало, что его друзья, бывшие, строго говоря, безбожниками, так удивились тому, что он вознамерился влиться в их ряды. Однако у Призрака возражений не нашлось.

— Логично, — после некоторой паузы кивнул молодой человек. — Все эти религии неверны. Ведь нас бережет Кельсер, а не какой-нибудь другой бог.

Сэйзед закрыл глаза:

— Как ты можешь такое говорить, Призрак? Ты жил рядом с ним — ты знал его. Мы же оба понимаем, что Кельсер не был богом.

— Жители этого города считают, что он им стал.

— И к чему это их привело? Их вера повлекла за собой угнетение и насилие. Какой смысл в религии, если в результате получается это? Город, полный заблудших людей? Мир пепла, боли, смерти и тоски? — Сэйзед покачал головой. — Вот почему я и не ношу теперь метапамять. Религии, которые не могут предложить что-то большее, не заслуживают, чтобы их помнили.

— Ох. — Призрак опустился на колени, окунул руку в воду и вздрогнул всем телом. — Это тоже логично. Но я думаю… мне кажется, это из-за нее.

— О чем ты?

— О твоей женщине, — пояснил Призрак. — О хранительнице Тиндвил. Я слышал, что она говорила о религиях. Она была о них не очень-то высокого мнения. Я думал, ты перестал говорить о религиях, потому что она бы этого хотела.

Сэйзед почувствовал озноб.

— Как бы там ни было, — Призрак поднялся и вытер руку, — люди в этом городе знают больше, чем тебе кажется. Кельсер с нами.

И с этими словами ушел. Но Сэйзед уже ничего не слышал. Он стоял, устремив взгляд на черное как смоль озеро:

«Потому что она бы этого хотела…»

Тиндвил считала религии глупостью. Говорила, что люди, которые живут с оглядкой на древние пророчества или невидимые силы, лишь ищут оправдания своим поступкам. Последние недели своей жизни она провела рядом с Сэйзедом, и они часто об этом говорили — даже немного спорили, — поскольку занимались изучением пророчеств о Герое Веков.

Весь их труд оказался бесполезным. В самом лучшем случае пророчества выражали слабые надежды людей на лучшее будущее. В самом худшем — стали плодом усилий умной и злобной твари. Но в то время вера Сэйзеда была непоколебима. И Тиндвил ему помогала. Они изучали свою метапамять, просеивая собранную за века информацию, легенды и предания в поисках упоминаний о Бездне, Герое Веков и Источнике Вознесения. Тиндвил трудилась вместе с ним, заявляя, что испытывает ко всему этому лишь научный, а никак не религиозный интерес. Сэйзед подозревал, что на самом деле у нее были иные побуждения.

Тиндвил хотела быть рядом и боролась со своей неприязнью к религии ради него, Сэйзеда, потому что он считал это важным. А теперь, когда она умерла, он вдруг понял, что делает то, что считала важным она. Тиндвил изучала политику и правителей. Она любила читать жизнеописания великих государственных мужей и военачальников. Возможно, он сам не понимал, когда соглашался стать послом Эленда, что приобщается к исследованиям Тиндвил, как она, незадолго до своей смерти, изучала то, что изучал он сам…

Сэйзед не был уверен. Вообще-то, ему казалось, что причины его проблем кроются еще глубже. Однако проницательность Призрака его ошеломила. Это говорило о большом уме. Вместо того чтобы спорить, молодой человек предложил свое объяснение случившегося.

Некоторое время Сэйзед просто глядел на воду и размышлял о том, что сказал Призрак, потом вытащил из папки следующий лист и начал обдумывать очередную религию. Чем быстрее он закончит свою работу, тем быстрее — хотелось бы надеяться — отыщет правду.

* * *

Алломантия, безусловно, является даром Охранителя. К такому выводу можно прийти с помощью логических рассуждений. Ведь в случае алломантии речь идет о приобретении чистой силы. Она происходит из внешнего источника, которым служит тело самого Охранителя.

32

— Эленд, это действительно ты?

Император повернулся и обомлел. Он беседовал с гостями, которые оказались его дальними кузенами. Но раздавшийся позади голос был ему хорошо знаком.

— Телден? Ты что здесь делаешь?

— Я здесь живу, Эл.

Они пожали друг другу руки.

Эленд был просто потрясен. Он не видел Телдена с тех пор, как его семейство покинуло Лютадель, спасаясь от хаоса, последовавшего за смертью Вседержителя. Когда-то этот человек был одним из его лучших друзей. Кузены Эленда вежливо удалились, оставив их наедине.

— Я думал, ты в Бас-Мардине, Тел.