Герой Веков

— Тен-Сун из Третьего поколения! — Кан-Паар выпрямился, посверкивая хрустальными костями. — Ты был приговорен к ритуальной казни Чан-Гаара! Ты будешь избит, пока все твои кости не окажутся сломанными, и брошен в яму, куда каждый день будут заливать пойло! Там ты проведешь десять поколений! И только после этого будешь казнен посредством лишения пищи! Знай, что твой самый главный грех — неповиновение. Если бы ты не подверг сомнению суждения и мудрость Совета, ты бы никогда не нарушил Первый договор. Из-за тебя Сокровенность оказалась в опасности, как и каждый из народа кандра!

Второй выдержал паузу, чтобы смысл сказанного осознали все. Тен-Сун спокойно сидел на задних лапах. Кан-Паар ждал от него какого-нибудь ответа, но подсудимый промолчал. Наконец махнул стражам, которые взяли на изготовку свои страшные молоты.

— Знаешь, Кан-Паар, — задумчиво произнес Тен-Сун. — Пока я носил эти кости, я кое-что понял.

Кан-Паар снова махнул рукой, и стражи подняли оружие.

— Я не успел это как следует обдумать, — словно не замечая нависших над ним молотов, проговорил Тен-Сун. — Люди, как ни крути, не созданы для того, чтобы двигаться быстро. В отличие от собак.

Молоты понеслись вниз — Тен-Сун бросился вперед.

Мощные собачьи лапы служили отлично. Тен-Сун принадлежал к Третьему поколению. Никто другой не воссоздал столько тел, сколько пришлось воссоздать ему, и знал, как должны располагаться мышцы. Кроме того, он целый год провел в шкуре волкодава, который вынужден был поспевать за своей хозяйкой — рожденной туманом. Он обучался у одного из самых талантливых алломантов, когда-либо появлявшихся на свет.

К тому же из тощего человека кандра превратился в достаточно упитанного волкодава. В сочетании с его особыми умениями, это позволило Тен-Суну прыгнуть как следует. Стражники в испуге закричали, когда он стремительно взлетел и опустился на пол футах в десяти от прежнего места. Не побежал к двери, чего от него ждали, а прыгнул прямо к Кан-Паару.

Глава Вторых вскрикнул, попытался заслониться бесполезными руками, но собачье тело весом в сотню фунтов обрушилось на него и бросило на каменный пол. Тен-Сун услышал, как зазвенели хрупкие хрустальные кости, а Кан-Паар издал вопль, весьма не подобающий кандре.

«Все закономерно, — думал Тен-Сун, под звон бьющихся костей пробираясь сквозь ряды Вторых. — Ну что за тщеславный идиот придумал Истинное тело из хрусталя?»

Большинство кандра не знали, что делать, и, ошеломленные, замерли на скамьях. Зато те, кто, исполняя Договоры, много времени провели среди людей и привыкли к хаосу, бросились врассыпную. Тен-Сун кидался из стороны в сторону, продвигаясь к выходу. Побросав молоты, стражники поспешили к Кан-Паару: чувство сыновнего долга возобладало над необходимостью предотвратить побег. Кроме того, они знали, что дверной проем забит любопытными, и, вероятно, предположили, что Тен-Сун не сумеет выбраться.

Увидев перед собой толпу, Тен-Сун снова прыгнул. Вин требовала, чтобы он брал в прыжке немыслимую высоту, и потому кое-что поменял в расположении мышц. Этот прыжок не впечатлил бы Вин — у Тен-Суна больше не было Благословения Силы, украденного у Ор-Сьера, — но его оказалось достаточно, чтобы преодолеть препятствие. Кто-то закричал, но волкодав уже приземлился у них за спиной и понесся вперед, к следующей пещере.

— Нет! — раздалось позади и эхом отозвалось под сводами Сокровенного места. — Догоните его!

Тен-Сун рванул вперед по одному из коридоров. Он бежал быстро — намного быстрее, чем могло бы бежать любое двуногое существо. Он надеялся, что в теле собаки сумеет обогнать даже кандру с Благословением Силы.

«Прощай, дом, — подумал Тен-Сун, когда Главная пещера осталась позади. — Прощайте, остатки моей репутации».

Часть третья Расколотые небеса

Ферухимия, следует отметить, является силой равновесия. Из всех трех сил только она была известна людям до того, как началось открытое противоборство между Охранителем и Разрушителем. В ферухимии используется то, что было отложено впрок. Ничего не теряется, просто изменяются время и степень использования.

34

Марш вошел в маленький город. Рабочие у самодельных ворот — настолько непрочных, что одного удара хватило бы, чтобы их развалить, — замерли. Подметальщики пепла с испугом, переходящим в ужас, следили за шагавшим мимо инквизитором. Они выглядели слишком испуганными, чтобы убежать. По крайней мере, среди них не нашлось того, кто отважился бы убежать первым.