Герой Веков

Все вернулось. Все, что Вин постаралась изгнать в самые темные уголки своей памяти: затрещины, едкие замечания, поспешные переезды из города в город.

Правда, теперь она знала, как защищаться от силы этих воспоминаний. Она уже не была той девочкой, в молчаливой растерянности терпевшей побои. Оглядываясь назад, Вин понимала, что поведением Рина правил страх. Он боялся, что Стальные инквизиторы обнаружат и убьют его сестру-полукровку, поэтому, если Вин каким-то образом обращала на себя внимание, он ее бил. Если демонстрировала свои способности, он на нее орал. Или убегал вместе с ней, если ему казалось, что Кантон инквизиции напал на их след.

И Рин умер, защищая ее.

Он приучил сестру относиться к людям с болезненной подозрительностью: только так, по его мнению, она сможет выжить. Затаиться, спрятаться, никому не доверять… И Вин терпела. Терпела, потому что Рин ее любил и защищал, как умел.

Нет, человек, стоявший сейчас посреди пещеры, не был Рином. Вин медленно покачала головой:

«Он похож на Рина, но у него совсем другие глаза».

— Кто ты такой? — требовательно спросила она.

— Твой брат, — отозвался оборотень. — Прошло всего-то несколько лет, Вин. Ты стала нахалкой, а я-то думал, что мои уроки пошли впрок.

«Он отлично усвоил все повадки Рина. — Вин осторожно приблизилась. — Но как же так вышло? Пока Рин был жив, никто бы не подумал, что он представляет какую-то важность. Никто бы не стал его изучать».

— Откуда ты взял его кости? — продолжала допрос Вин, обходя создание по кругу. — Пол пещеры, загроможденной припасами, был грубым и необработанным. Ее края терялись во мгле. — И как у тебя получилось с такой точностью воспроизвести его лицо? Я думала, кандра, прежде чем сделать хорошую копию, должен переварить тело.

Он ведь мог быть только кандрой. Как же еще можно создать такую совершенную имитацию? Тварь повернулась, растерянно следя за ней.

— Это еще что за бред? Вин, я понимаю, мы не из тех людей, которые с нежностью обнимаются при встрече, но все же я надеялся, что ты хотя бы меня узнаешь.

Вин не обратила внимания на его обиду. Рин и Бриз слишком хорошо ее обучили. Уж кого-кого, а Рина бы она узнала.

— Мне нужна информация об одном твоем соплеменнике. Его зовут Тен-Сун. Он вернулся в Обиталище год назад. Говорил, что там его будут судить. Ты знаешь, что с ним случилось? Я бы хотела с ним встретиться, если это возможно.

— Вин, — решительным тоном проговорил фальшивый Рин, — я не кандра.

«Это мы еще посмотрим», — подумала Вин и, воспламенив цинк и дюралюминий, ударила самозванца яростной волной эмоциональной алломантии.

Он даже глазом не моргнул. Такая атака подчинила бы любого кандру — как и колосса. Вин ощутила, как ее уверенность слабеет. В мигающем свете фонаря даже для усиленных оловом глаз разглядеть самозванца становилось все труднее.

То, что от эмоциональной алломантии не было никакого толку, означало, что он не кандра. Но также и не Рин, а значит…

Вин бросилась в атаку.

Кем бы ни был самозванец, он предугадал ее движение. Вскрикнув в притворном удивлении, он отпрыгнул в сторону, оказавшись вне досягаемости. Двигался он легко — настолько легко, что сомневаться не приходилось: в нем горел пьютер. Вообще-то, Вин чувствовала исходящую от противника алломантическую пульсацию, но по какой-то причине было сложно понять, какие именно металлы он воспламенил.

Так или иначе, алломантия только подтверждала подозрения: Рин алломантом не был. Конечно, за четыре года в нем мог пробудиться дар, но в жилах брата вряд ли текла хоть капля благородной крови. Вин получила способности от отца — Рин же был всего лишь ее единоутробным братом.

Атаковала Вин с одной целью — проверить силы самозванца. Однако тот оказался крайне осторожным и осмотрительным, предпочитая держаться подальше. Попытка загнать его в угол между двумя стеллажами также провалилась.

— Это бессмысленно, — заметил самозванец, отпрыгивая в очередной раз.

«Он не пользуется монетами, чтобы прыгать», — подумала Вин.

— Тебе придется очень постараться, чтобы достать меня, Вин. И очевидно, я достаточно хорош для того, чтобы ты могла ко мне подобраться. Может, прекратим это и займемся более важными делами? Разве ты не хочешь узнать, чем я занимался эти четыре года?

Вин присела, словно кошка, приготовившаяся к прыжку, и улыбнулась.

— Что? — спросил самозванец.

В этот момент их игра в кошки-мышки завершилась. Перевернутый фонарь мигнул в последний раз, и пещера погрузилась во тьму. Но Вин по-прежнему чувствовала своего врага сквозь медное облако, которое его окружало. Свой кошелек с монетами она выбросила сразу, как только поняла, что в пещере кто-то есть, и теперь, когда на ней не было металлов, самозванец не мог следить за ее передвижениями в полной темноте.

Рассчитывая схватить его за шею и пригвоздить к стеллажу, Вин рванулась вперед, но противник увернулся с той же легкостью, что и раньше.

«Олово. Он меня слышит», — предположила Вин.

Опрокинув один из стеллажей, она бросилась в атаку в тот момент, когда пещеру заполнил грохот падающих банок, эхом раскатившийся под сводами.