Герой Веков

Кан-Паар облокотился на трибуну, его красные хрустальные кости поблескивали в свете ламп:

— Что ж, хорошо, Тен-Сун, предатель народа кандра. Ты потребовал суда. Говори.

Тен-Сун глубоко вздохнул, с удовольствием осознавая, что снова может дышать.

— Расскажи им, — с насмешкой продолжил Кан-Паар, — объясни, если сумеешь, почему убил одного из своих сородичей.

Сокровенное место погрузилось в молчание: кандра были слишком хорошо воспитаны, чтобы, подобно людям, ерзать и шуметь. Они сидели, демонстрируя кости из камня, дерева или даже металла, и ждали ответа.

Вопрос Кан-Паара был не из тех, которые ожидал услышать стоявший посреди платформы голый и замерзший Тен-Сун.

— Да, я убил другого кандру, — подтвердил он. — Это не запрещено.

— А это надо было запретить? — притворно поразился Кан-Паар. — Люди убивают друг друга. Колоссы убивают друг друга. Но и те и другие произошли от Разрушителя. Мы же принадлежим Охранителю, нас избрал сам Отец. Мы не убиваем друг друга!

Тен-Сун помрачнел. Дело принимало странный оборот.

«Зачем о таком спрашивать? То, что я предал весь народ, уж точно более серьезный грех, чем убийство себе подобного».

— Я поступил согласно Договору, — честно сказал Тен-Сун. — Ты должен знать, Кан-Паар. Ты же сам отправил меня к этому человеку, Страффу Венчеру. Мы все знаем, каким он был.

— Таким же, как все остальные люди, — бросил один из Вторых.

Когда-то Тен-Сун бы с ним согласился. Но теперь знал, что по крайней мере некоторые люди совсем другие. Он предал Вин, и все же она его не возненавидела. Поняла, проявила милосердие. Даже если бы они не стали друзьями, даже если бы Тен-Сун не начал испытывать к Вин величайшее уважение, одного этого уже хватило бы, чтобы завоевать безграничную верность кандры.

Он был ей нужен, даже если она и сама об этом не знала. Тен-Сун выпрямился, посмотрел Кан-Паару в глаза:

— Я выполнял оплаченный Договор со Страффом Венчером. Он позволил своему безумному сыну Зейну использовать меня сообразно любой своей прихоти. Зейн приказал мне убить кандру Ор-Сьера, чтобы я мог занять его место и шпионить за женщиной Вин.

Когда прозвучало ее имя, послышались приглушенные шепотки.

«Да, вы слышали о ней. О той, которая убила Отца», — с удовлетворением отметил про себя Тен-Сун.

— И ты исполнил приказ этого Зейна? — громко осведомился Кан-Паар. — Ты убил другого кандру. Убил собрата по Поколению!

— Думаешь, мне это понравилось? — требовательно спросил Тен-Сун. — Я знал Ор-Сьера на протяжении семи столетий! Но… Договор…

— Запрещает убийства, — договорил Кан-Паар.

— Он запрещает убивать людей.

— Разве жизнь кандры стоит меньше жизни человека?

— Слова важны, Кан-Паар! — выкрикнул Тен-Сун. — Я знаю их все — я помогал их писать! Мы оба были свидетелями того, как на основе самого Первого создавались наши рабочие Договоры! Они запрещают нам убивать людей, но не себе подобных.

Кан-Паар снова наклонился вперед:

— Ты спорил с этим Зейном? Быть может, предлагал, чтобы он сам выполнил убийство? Ты хотя бы попытался предотвратить гибель того, кто принадлежал к нашему народу?

— Я не спорю с хозяевами, — возразил Тен-Сун. — И я точно не хотел сообщать человеку Зейну, как убить кандру. Его безумие ни для кого не было секретом.

— Значит, ты не спорил, — иезуитским тоном произнес Кан-Паар. — Ты просто убил Ор-Сьера, а потом занял его место — притворился, что ты — это он.

— Мы это делаем всегда, — с раздражением заметил Тен-Сун. — Мы играем чужие роли, шпионим. В этом весь смысл Договора!

— Мы поступаем так с людьми! — рявкнул еще один Второй. — Это первый случай, когда один кандра притворился другим кандрой. Ты создал весьма неприятный прецедент.

«Это было блестяще, — подумал Тен-Сун. — Ненавижу Зейна за то, что он заставил меня совершить подобное, но не могу не признать: идея была гениальная. Вин даже не задумалась о том, что можно подозревать меня. А кто бы о таком подумал?»

— Ты должен был отказаться, — настаивал Кан-Паар. — Ты должен был заявить о необходимости прояснения положений твоего Договора. Если остальные начнут использовать нас таким же способом, через несколько лет мы исчезнем без следа!

— Ты предал всех нас из-за своей опрометчивости, — поддержал его кто-то из присутствующих.

«Ага, — подумал Тен-Сун. — Так вот в чем их план: провозгласить меня предателем, чтобы никто не поверил тому, что я скажу потом».

Он улыбнулся. Он был из Третьего поколения — пришло время вести себя соответствующим образом.

— Значит, я предал нас из-за опрометчивости? — вкрадчиво поинтересовался Тен-Сун. — А что же вы, славные Вторые? Кто разрешил подписать Договор с самим Кельсером? Вы дали слугу-кандру человеку, который замыслил убить Отца!

Кан-Паар замер, словно от удара; в голубом свете ламп на его прозрачном лице проступила злость.

— С того места, где ты сейчас, не предъявляют обвинений, Третий!

— Для меня, похоже, вовсе не осталось места, — с горечью констатировал Тен-Сун. — Как и для всех нас — теперь, когда Отец мертв. Мы не имеем права жаловаться, потому что мы сами помогли этому случиться.