Герой Веков

Разрушитель опять явился в облике Рина. Он стоял у изголовья койки и смотрел сверху вниз с каким-то почти благодушным выражением лица. Вин села. Она бы никогда не подумала, что больше всех металлов ей будет не хватать бронзы. Когда Разрушитель возвращался «во плоти», бронза позволяла почувствовать его приближение за некоторое время до того, как он появлялся.

— Должен признаться, я в тебе разочарован, Вин.

Он использовал голос Рина, но интонации были другими. Так мог бы говорить Рин, ставший намного старше. И мудрее. Отеческий тон в сочетании с лицом Рина и известными Вин стремлениями этого существа приводили ее в смятение.

— В прошлый раз, когда тебя поймали и заперли, лишив металлов, — продолжал Разрушитель, — и ночи не прошло, как ты уже убила Вседержителя и покончила с его империей. Теперь ты сидишь тут уже… неделю, верно?

Вин не ответила.

«Зачем он меня дразнит? Неужели хочет что-то узнать?»

— Я-то думал, смерть Йомена будет самым меньшим из того, что ты должна была бы сделать.

— Отчего тебя так заботит его смерть? — поинтересовалась Вин. — Мне казалось, он на твоей стороне.

Разрушитель покачал головой и сцепил за спиной руки:

— Вижу, ты не понимаешь. Вы все на моей стороне, Вин. Я создал вас. Вы мои инструменты — все до единого. Зейн, Йомен, ты, твой дражайший император Венчер…

— Нет. Зейн был твоим, а Йомен, похоже, заблуждается. Но Эленд… он будет с тобой сражаться.

— И у него не получится. Ты просто отказываешься это понять, дитя. Вы не можете сражаться со мной, потому что само сражение как таковое служит достижению моих целей.

— Злые люди, возможно, помогают тебе, — не согласилась Вин. — Но не Эленд. Он хороший человек, и даже ты не сможешь этого отрицать.

— Вин, Вин… Ну почему ты не можешь понять? Дело не в добре и зле. Мораль вообще не имеет к этому отношения. Хорошие люди убивают так же часто, как плохие, просто они при этом преследуют разные цели.

Вин промолчала.

— Я попытаюсь объяснить. Завершение всего сущего не битва, а просто неизбежная кульминация. Разве может человек сделать карманные часы, у которых никогда не кончится завод? Разве бывают лампы, которые никогда не гаснут? Всему приходит конец. Думай обо мне как о служителе, чья работа — погасить все лампы и подмести пол перед тем, как лавочка закроется.

Вин ощутила минутное замешательство. В его словах было зерно правды, и те изменения, что происходили повсюду на протяжении нескольких лет, — изменения, начавшиеся до того, как Разрушитель оказался на свободе, — лишь усиливали это замешательство.

Правда, кое-что не сходилось. Если Разрушитель и в самом деле прав, зачем ему нужна она, Вин? Почему он возвращался и беседовал с ней?

— Выходит, ты победил.

— Победил? — переспросил Разрушитель. — Все еще не дошло? Я и не должен был победить, дитя. Все идет своим чередом.

— Я понимаю.

— Надеюсь, что так и есть. Если кто и может понять, то только ты. — Разрушитель развернулся и начал медленно ходить по камере из угла в угол. — Видишь ли, ты часть меня. Прекрасная погибель. Жесткая и действенная. Из всех, кого я присвоил за эту мимолетную тысячу лет, ты единственная, кто мог бы меня понять.

«Вот это да, — подумала Вин. — Да ведь он торжествует! Вот зачем эта тварь явилась ко мне: ей нужно, чтобы кто-то был свидетелем триумфа!»

Глаза Разрушителя сияли — он гордился своей победой. Его чувства были человеческими, и Вин могла их понять.

В этот момент Разрушитель даже перестал казаться бесполым существом. Он вдруг превратился в мужчину.

Разрушитель, несомненно, оставался могущественным и непостижимым, но в нем проступило что-то человеческое, а значит, его можно обмануть, ввести в заблуждение и сломить. Не исключено, что к такому выводу пришел и Кельсер, посмотрев в глаза Вседержителю той ночью, когда его поймали. Вин наконец-то поняла своего учителя и осознала, каково это — замыслить нечто грандиозное, вроде свержения Вседержителя.

«Но у Кельсера были годы, чтобы продумать свой план. А я… я даже не знаю, сколько времени у меня осталось. Не много, по всей видимости…»

Пока она размышляла, началось очередное землетрясение. Стены тюрьмы задрожали, и Вин услышала, как в коридоре выругался стражник, когда что-то упало и разбилось. А Разрушитель… блаженствовал, закрыв глаза и приоткрыв рот, довольный тем, как грохотало все вокруг.

В конце концов наступила тишина. Разрушитель открыл глаза и снисходительно посмотрел на Вин:

— Мой труд основан на страсти. События должны сменять друг друга, все должно меняться! Вот почему ты и твой Эленд так важны для меня. Страстные люди всегда склонны к разрушению, потому что страсть лишь тогда настоящая, когда человек докажет, чем способен пожертвовать ради нее. Убьет? Пойдет на войну? Сломает и выбросит то, что у него есть, ради того, что ему нужно?

«Дело не только в том, что Разрушитель чего-то достиг, — подумала Вин. — Он кого-то победил. Что бы он ни говорил, он знает, что одержал верх над каким-то противником… но над кем? Над нами? Мы не ровня такому могущественному созданию…»

Она вдруг услышала шепчущий голос из прошлого: