Герои Вопреки. Часть I

И до самого последнего тяжелого выдоха у самой опушки леса. До которой он катился, подпрыгивал на осыпающихся камнях, глине и земле, непонятно каким чудом, не свернув себе при этом шею.

Ноги к его удивлению, тоже оказались не переломаны. Вообще ничего кроме ссадин, ушибов и грязи на нем не оставил подобный способ преодолевать подъем в обратном направлении.

Покряхтев да кое-как поднявшись на четвереньки, он посмотрел вглубь подлеска в поисках тропинки или хоть каких примет.

И, естественно не нашел вообще никаких следов человека.

Повздыхал обреченно и, кое как встав на ноги, поплелся в лес. Преодолевая сопротивление плотных ветвей молодых деревьев и кустов, он уже с теплом вспоминал гладкие, круглые камешки торгового тракта.

Методом охов и вскриков выяснилось, что босым дальше идти нет совсем никакой возможности.

Колючие кустики и незаметные под палой листвой сухие веточки с шипами, отмели саму мысль о такой возможности. А поскольку из одежды на нем был только драный кожаный плащ и обгорелые штаны, то вариант был всего один.

Предварительно проверив, держит ли кожа плаща шипы, Азар удовлетворенно принялся отрывать оставшийся ему в наследство драный рукав и мастерить из него обмотки на ноги.

Пара минут, и он уже осторожно крадется в подлеске между раскидистых деревьев.

Мощные кроны гулко шумят, наполняя лес шелестящим фоном, в котором нельзя разобрать более никаких других звуков.

Постепенно подлесок стал реже и наконец совсем исчез. Вокруг, будто хаотичная колоннада, высятся только древесные стволы. Ветви различных деревьев толстыми голыми руками изгибаются и переплетаются, будто поддерживая арочные своды густых крон.

Возникло и становилось только сильнее чувство торжественности и важности момента.

Будто ребенком впервые попадаешь в храм и, не зная, как себя вести, замираешь на входе. И все выше и выше задираешь подбородок, да так и стоишь, разглядывая расписные потолки с открытым ртом.

Вот и сейчас он невольно залюбовался храмом дремучего леса, сотворенным природой. Совершенно забыв уже, как это бывало и ранее, что все вокруг сделано в компьютере машинами по одним им ведомым алгоритмам. Что все вокруг ненастоящее.

Здесь и сейчас все было куда более настоящим, чем его каморка в капсульном отеле.

Еремей будто по щелчку пальцев перенесся в детство. В лес, по которому бегал до школьного возраста, не представляя, как в нем можно заблудиться.

Повинуясь чутью, он тогда безошибочно отыскивал и лозы дикого винограда на деревьях, и лесные ягоды, и кислицу, и грибы, что можно было поджарить на маленьком костерке.

Снова вдруг почувствовал себя в родной стихии. Пригляделся и почудилось, что между деревьев змеится едва различимая тропинка.

Подошел ближе, и в самом деле смог различить следы, оставленные прошедшими тут людьми.

Приободрившись, более уверенно зашагал по направлению разлета листьев от едва различимых следов. Совершенно забыв уже, что леса в этих краях не славятся своей безопасностью.

В прошлой игровой жизни его остались все погони и бегства, охоты и сражения с одичалыми чудищами, пролитая кровь и пережитые ужасы.

Ничто более его не тревожило. Не тянулась рука к оружию, промораживая страхом, если наткнулась на пустой пояс. Не искал взгляд товарищей, крадущихся по кустам. Не ожидал он подмоги и не примечал укрытий да мест возможной засады по пути.

«Ремка, Трут, Грек, ближе к группе, не отрывайтесь, — мог бы он услышать привычный голос командира. Как раньше в похожих лесах, во время затяжных рейдов.»

Мог бы вспомнить все, или хоть то, что это когда-то было. Если бы захотел. Но ему не хотелось.

Ноги сами несли его под волшебным занавесом из шепчущихся крон и дождиком, льющихся меж листвы, солнечных лучиков. На лице сама собой играла спокойная улыбка.

Еремею хотелось что-то сделать, но он не помнил, что. Его обуревали чувства, но он не помнил, что это вдохновение художника.

Чувства накатывали и не находили выхода, поднимая его все выше, будто перина из облаков, возносящая к небесам.

Естественно это не продолжалось долго. Залюбовавшись игрой солнечных зайчиков на качающихся ветвях, он не заметил, как тропинка резко вильнула по склону в сторону. И с почти детским вскриком обиды, снова покатился по наклонной.

Невысокий распадок с тонким ручейком на дне, не застал бы его врасплох и не доставил бы никаких неудобств, смотри он под ноги.

А так Азар кубарем докатился по очередному косогору до самой низинки и с размаху окунулся в лицом в воду.

Мгновенно смылось сонное восхищение, и он взбодрился до, подобающего ситуации, уровня серьезности.

Фыркая и отплевываясь, Еремей поднялся на ноги. Огляделся в поисках тропы и, не найдя вообще никаких следов, поплелся вдоль течения ручья. Справедливо прикидывая, что деревню в трех соснах не поставишь. Обязательно нужна вода.

Вообще-то с плато стекало множество ручейков, и было их значительно больше, чем деревень в лесу. Но на его счастье, найденная ранее тропка вилась в том же самом направлении, незаметная на вершине косогора.