Герои, жертвы и злодеи. Сто лет Великой русской революции

Увы, на склоне лет Владимир Козьмич разочаровался в своем изобретении: «Это чудо, которое превратилось в чудовище… Я создал монстра, способного промыть мозги всему человечеству. Это чудовище приведет нашу планету к унифицированному мышлению… Я в ужасе от пошлости и насилия, которые пришли в наши дома вместе с голубым экраном, – с горечью признавался ученый. – Это заставило меня думать: а стоило ли ради этого создавать телевидение? Во всяком случае, смотреть его я почти перестал». «Лучшая деталь в телевизоре, – добавлял Зворыкин с иронией, – это – выключатель».

Несмотря на все то, что Зворыкин сделал для США, там он так и не стал в полной мере «своим». Особенно после того, как он, обычно сторонившийся общественной и политической активности, вошел в руководство нью-йоркского отделения Фонда помощи жертвам войны в СССР. За это его даже лишили загранпаспорта и запретили покидать пределы США. ФБР завело на ученого досье, а его телефоны поставили на прослушку. В Америке считали, что Зворыкин «сочувствует Советам», а в КГБ держали за американского шпиона.

Прах над озером

В конце концов, ученый перестал быть «невыездным», и в 1967 году они вместе с женой побывали в СССР в качестве туристов. Супруги оформили посещение города Владимир, однако, убедившись, что за ними нет слежки, поймали такси и тайком отправились, несмотря на запрет, в закрытый тогда город Муром. Так, 50 лет спустя, Зворыкину удалось снова увидеть церковь, в которой его крестили, родной дом…

Личного счастья гений техники дождался, когда ему было уже за 60. За двадцать лет до этого он познакомился с эмигранткой Екатериной Полевицкой, красавицей, врачом по профессии, и по уши в нее влюбился. Однако она уже была замужем, имела детей. Пришлось долго ждать. Но когда Екатерина Андреевна стала вдовой, Владимир Козьмич сразу же предложил ей руку и сердце. «Молодые» обвенчались в русской церкви в США и прожили в счастье и согласии еще более 30 лет. У Зворыкина было пятеро детей и 17 внуков.

До последних дней Владимир Козьмич не забывал о далекой родине. Его чернокожий камердинер Линн всегда демонстративно подавал гостям к водке только русские закуски: маринованные грибы и селедку. «В феврале у русских принято праздновать Масленицу, – писал в своих воспоминаниях Зворыкин. – Это всегда были яркие, веселые дни. За столом, уставленным едой, оказывались и священники, и родственники, и друзья. Мы ели блины со сметаной, кроме того, подавались соленые закуски, такие, как икра, селедка и тому подобное. После этого мы шли на городской каток, где местный оркестр играл вальсы. Во второй половине дня на главных улицах города устраивалось гулянье, проезжали сани, запряженные отличными рысаками, люди были в праздничных нарядах, дорогих мехах. Молодежь каталась на санках и коньках, затевала игры, сталкивая друг друга в сугробы…»

Умер гениальный инженер в 1982 году в Принстоне в возрасте 93 лет. Он так тосковал по России, что не хотел, чтобы его прах покоился в чужой земле. А потому, согласно завещанию, тело его кремировали, а пепел развеяли над озером Таунтон…

«Северский Эйркрафт корпорейшн»

Александр Прокофьев-Северский был родом из семьи дворян Санкт-Петербургской губернии. Его предки – военные, лишь отец отличился на другом поприще, стал известным в Санкт-Петербурге певцом, режиссером и владельцем театра. «Северский» был его сценический псевдоним, который он присоединил к фамилии Прокофьев. Оказавшись потом в США, его сын Александр отбросил первую часть трудной для американцев фамилии.

В 1914 году Александр окончил в Санкт-Петербурге Морской кадетский корпус, получив чин мичмана. Но в то время в воздух поднялись первые аэропланы, и юный моряк стал мечтать не о море, а о небе. Ему повезло: на флоте стали создавать авиагруппы для разведки над морем, и Прокофьева-Северского отправили в школу летчиков морской авиации. Окончив ее, он начал летать, но тут произошло несчастье. На борту его самолета случайно взорвалась бомба. Александр оказался в госпитале, где врачи ампутировали ему ногу, опасаясь гангрены. Казалось, на карьере военного летчика можно было ставить крест, но Прокофьев-Северский решил не сдаваться. Поставив протез, он стал упорно тренироваться, и уже скоро мог кататься на коньках. Но никто не верил, что пилот без ноги может летать. Чтобы доказать обратное, молодой летчик на летающей лодке М-9 пролетел под Николаевским мостом в Петрограде. Кстати, этот эпизод был повторен в советском фильме «Валерий Чкалов», где под мостом в Ленинграде пролетел советский летчик, хотя, вопреки легенде, Валерий Павлович никогда этого не делал. А вот полет Прокофьева-Северского вызвал сенсацию. Начальник воздушных сил Балтфлота, контр-адмирал Адриан Непенин, решив не наказывать удальца за проступок, отправил доклад Николаю II, в котором просил «высочайшего разрешения» для мичмана на боевые полеты.

«Пусть летает. Николай»

Резолюция царя была короткой: «Читал. Восхищен. Пусть летает. Николай».