Читаем Герои, жертвы и злодеи. Сто лет Великой русской революции полностью

Из Лондона он уехал в Румынию, где защитил докторскую диссертацию по медицине. На ее титульном листе впервые появился псевдоним, под которым авантюрист скрывался всю оставшуюся жизнь – «Руссель».

В Бухаресте Руссель-Судзиловский занимался, наверное, не только медициной. Некоторые историки полагают, будто туда он был послан по заданию революционной организации, готовившей покушение на Александра II, который находился при армии в Румынии. Планы убийства царя за границей террористы потом по какой-то причине оставили, однако позднее успешно реализовали в Петербурге. Одновременно Судзиловский вынашивал не менее невероятный замысел восстания болгар против турецкого ига. Однако охранка шла по пятам, и Судзиловский оказался в Турции.

Но и там за ним уже шла охота. Турки насильно посадили подозрительного русского на корабль, который, как он опасался, должен был доставить революционера обратно в Россию, где его, разумеется, ждали тюрьма и каторга. Выбрав удобный момент, он бежал, переодевшись капитаном.

Мастер мистификаций

Уже в те времена Судзиловский, большой мастер маскарада и всяческих мистификаций, выбирает ставший для него традиционным конспиративный образ: немец-колонист, с давно небритой бородой и неизменной трубкой в зубах. Причем, он все время курил одну и ту же трубку в виде головы негра.

Европа оказалась слишком тесна для его невероятных планов и, через Францию и Бельгию, искатель приключений вскоре оказывается в США. Там он принимает американское гражданство и обосновывается в Сан-Франциско. Вскоре он становится самым популярным врачом в городе, превращается в состоятельного человека. Но жизнь добропорядочного обывателя – не для неугомонного Русселя. Он публично обвиняет местных священников разврате и чревоугодии, а в ответ получает анафему и отлучение от церкви. Снова приходится бежать…

В 1892 году Судзиловский решает поселиться в тихом и спокойном месте. Для этого он выбирает далекие Гавайские острова, славящиеся благодатным климатом и плодородными землями. Местные аборигены его не съели, как в свое время Джеймса Кука, открывшего эти острова в 18 веке. Подвизаясь под видом плантатора, выращивающего кофе, он не забывает о своей основной профессии врача и вскоре местные жители начинают называть выходца из России «Каука лукини» – Добрый доктор.

Партия для аборигенов

Слава его растет и на первых парламентских выборах местное население выбирает его в сенат. А скоро бывший петербургский студент становится… первым президентом Гавайских островов! Тут Судзиловский, на беду для самого себя, снова вспомнил о своем революционном прошлом. Создал из аборигенов политическую партию и решил бороться с английскими и американскими плантаторами, жестко эксплуатировавшими местное население. Начинает радикальные реформы, призывает реформировать здравоохранение, не платить грабительские налоги и т. и. Мало того, Судиловский основывает на Гавайях русскую колонию, создает «Гавайский союз русских рабочих» и призывает расширять переселение на острова из России, замышляя провозгласить там республику. Через некоторое время число русских переселенцев достигает уже двух тысяч человек.

Активность Судзиловского вызвала тревогу в Вашингтоне. Против беспокойного русского президента начинаются интриги, плетут коварные заговоры. Опасаясь за свою жизнь, Судзиловский-Руссель бросает все и бежит в Китай. Там он женится на своей китайской служанке, от которой у него потом будут двое детей.

Поход на Москву!

Но даже на краю света Судзиловский снова не оставляет авантюрные планы. Он выкупает у японских властей – дело было в 1905 году – русских военнопленных и замышляет… свергнуть при их помощи царя! Новый план неугомонного авантюриста таков: вооружить русских пленных (а их было в то время в Японии 40 тысяч), посадить их на корабли, высадится в Маньчжурии, захватить потом Акатуйскую и Карийскую каторги, освободить политических заключенных, а затем двинуться эшелонами на Москву и Петербург на помощь революции 1905 года.

Однако для реализации фантастического плана ему нужны сообщники в России. И Судзиловский делает роковую для себя ошибку – обращается к эсерам. А у них в то время верховодил печально знаменитый провокатор Азеф, который тут же выдал замысел царской охранке. Приходится снова бежать…

Авантюрист оказывается на Филиппинах, где основывает частную клинику, но потом впадает в глубокую депрессию. Думает о самоубийстве и даже начинает писать стихи: «Куда улетают птицы, когда наступает ночь?»

Под конец жизни экс-президент Гавайских островов оказывается в Китае. Получает от советских властей пенсию, как «бывший борец с царизмом» и даже сотрудничает с журналом «Ссылка и каторга». В китайском городе Тяньцзинь он заболевает воспалением легких и в 1930 году умирает никому не нужный и всеми забытый. Его дочь, в соответствии с китайской традицией, сожгла его тело на костре…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

На споры о ценности и вредоносности рока было израсходовано не меньше типографской краски, чем ушло грима на все турне Kiss. Но как спорить о музыкальной стихии, которая избегает определений и застывших форм? Описанные в книге 100 имен и сюжетов из истории рока позволяют оценить мятежную силу музыки, над которой не властно время. Под одной обложкой и непререкаемые авторитеты уровня Элвиса Пресли, The Beatles, Led Zeppelin и Pink Floyd, и «теневые» классики, среди которых творцы гаражной психоделии The 13th Floor Elevators, культовый кантри-рокер Грэм Парсонс, признанные спустя десятилетия Big Star. В 100 историях безумств, знаковых событий и творческих прозрений — весь путь революционной музыкальной формы от наивного раннего рок-н-ролла до концептуальности прога, тяжелой поступи хард-рока, авангардных экспериментов панкподполья. Полезное дополнение — рекомендованный к каждой главе классический альбом.…

Игорь Цалер

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное