Герой жестокого романа

Снова зазвонил папин сотовый. Мама. Она спрашивала, что отец сделал со мной, причем так кричала, что даже до меня долетали обрывки фраз. Папа ее немного успокоил, потом дал трубку мне. Я тоже что-то проворковала. Мама поперхнулась, меня услышав. Потом заплакала – от радости. Я заверила ее в том, что у меня все хорошо. От мамы узнала, что ей уже дважды звонил Риткин папа, второй раз только что. И такого наговорил… Трубку у меня выхватил папа и велел маме никого не слушать, выпить валерианки, отключить телефон и ложиться спать. Опять сунул трубку мне. Я в очередной раз сказала, что я в полном порядке (зачем маму лишний раз расстраивать?), когда вернусь – не знаю, нахожусь у приятеля (искоса глянула на невозмутимо покуривающего Сашу) и повторила папино предложение относительно валерианки и телефона. На том мы и распрощались.

Папа с Сашей тем временем еще немного поругались, только я никак не могла понять, что они делят.

– Зачем было губить ни в чем не повинных людей? – тихим голосом спросила я, глядя прямо в Сашины серые холодные глаза и, как и он, не обращая внимания на льющийся из папы поток ругательств.

За Сашу попробовал ответить папа – опять используя лишь ненормативную лексику, – но хозяин квартиры резким тоном приказал ему замолчать и уставился на меня.

– Эти люди на совести твоего отца, Ксения, – спокойно сказал хозяин квартиры.

– Да ты!.. – рявкнул папа. – Да как ты можешь?..

– И ты мне еще должен сказать спасибо, – закончил свою речь Саша. – За Ксению. За то, что я решил заглянуть на огонек и увез ее оттуда. Как ты понимаешь, всех посетителей я вывезти не смог бы. Но вернемся к Ксении и к ее чудесному спасению.

– Что ты хочешь? – ровным, ничего не выражающим голосом спросил отец.

– Твои проценты. Как я понимаю, теперь-то ты уж точно примешь предложение Петра? – Саша хохотнул. – Но то, что он обещал тебе, перейдет ко мне. Неужели твоя дочь их не стоит?

– Нет, – прошептал отец.

– Да, – сказал Саша и в очередной раз рекомендовал папе посмотреть на свою дочь, то есть на меня.

Папа посмотрел и крикнул в сердцах, со всей силы грохнув кулаком по столику, за которым мы сидели:

– Да лучше б ты взорвалась вместе с клубом!

– Что?! – шепотом переспросила я, не веря своим ушам.

Но отец, кажется, уже принял решение…

– Вот он, – папа указал пальцем на Сашу, вскочив с места и пробежавшись по комнате, – тебя спас. Ты, надеюсь, теперь поняла, что обязана ему жизнью? Расплачивайся. Сама расплачивайся. Все! Я умываю руки! Мне надоело с тобой цацкаться! Детство кончилось, Ксюшенька. Кон-чи-лось! Ты остаешься здесь.

После этих слов отец повернулся к Саше и заявил ему, что он может использовать меня по своему усмотрению и до полного удовлетворения. Спасать меня его никто не просил. А если я ему не нужна – ну тогда пусть просто считает, что сделал доброе дело. На Страшном суде зачтется.

– Папа! – пролепетала я. – Как ты… Как ты можешь?! Что с тобой случилось? Ты…

Отец молча посмотрел на меня и двинулся к выходу. Саша продолжал сидеть. Его глаза превратились в кусочки льда… Я опять сжалась в комочек.

Нарушил тишину очередной звонок сотового телефона. Взяв себя в руки, отец разговаривал очень вежливо, поясняя, что был вынужден проверить, все ли в порядке с его дочерью, и теперь выезжает на место происшествия. Незамедлительно выезжает.

Отключив связь, отец посмотрел на Сашу и сказал, чтобы тот проинструктировал меня насчет общения с родной милицией, а то мне этого делать еще никогда не приходилось.

– Могу подтвердить, что вы давно знакомы, – добавил папа, теперь полностью себя контролировавший.

– С сентября, – кивнул Саша.

– Хорошо, – сказал папа и глянул на меня. – Поняла? Ты знакома с дядей Сашей с сентября. Если не хочешь сесть в тюрьму.

– За что?!

– Был бы человек, статья всегда найдется, – заметил папа, которого я не узнавала. – Дядя Саша тебе все объяснит. Пока, доченька. Когда-нибудь, может, и увидимся.

– Что с тобой случилось? – прошептала я. – В чем я виновата?

Папа не ответил, вместо этого попросил Сашу закрыть за ним дверь. Хозяин квартиры встал и отправился вслед за гостем в прихожую. Послышался щелчок замка и лязг задвижки.

Саша вернулся в комнату, опустился в кресло напротив меня, снова разлил коньяк, а затем наконец встретился со мной взглядом.

В нем читалась жалость…

Меня вдруг пробрала дрожь. Зубы стали стучать, и челюсть на место было не вернуть… А из глаз полились слезы. О стекающей по щекам туши в этот момент совсем не думала. Мне было так плохо, как никогда в жизни. И очень жалко себя. Но я еще не понимала всех проблем, с которыми мне предстояло столкнуться в ближайшее время, я не могла предвидеть и сотой их части.

Саша перегнулся через стол и взял мои руки в свои. Его ладони были горячими, мои – холодными, как лед.

– Это не конец света, Ксения, – мягко сказал мужчина.

– А девчонки правда?.. – спросила я.

Саша молча кивнул.

– А ты знал?.. – задала я идиотский вопрос.

Он промолчал, но взгляда не отвел.

Потом он пересел ко мне, долго гладил меня по волосам, целовал, медленно и нежно раздел, отнес в спальню.