Герой жестокого романа

– Похож, – кивнула тетя Люся. – Но не совсем. Правда, я номер записала, – добавила она.

Я с трудом сдержала удивление, но тут же попросила мне его сказать. Тетя Люся отправилась в комнату и вернулась с клочком бумажки (она его случайно не перепутала с каким-то другим? – пронеслась мысль, но я ее тут же отмела: в таких делах на тетю Люсю можно положиться). Я аккуратно переписала номер на последнюю страницу своей записной книжки.

Из огромного черного джипа вышли трое – двое молодцев с литыми плечами и мужчина лет пятидесяти пяти, по черепу которого были старательно распределены остатки волос. Шапка отсутствовала, несмотря на морозную ночь.

– Мерзкая рожа, – скривилась тетя Люся. – Сразу видно, что негодяй.

Двое телохранителей, по словам тети Люси, обладали типичной внешностью героев криминальной хроники, которую соседка никогда не пропускала. Как она мне призналась, недавно смотрела передачу, где давались советы потенциальным свидетелям – ну на тот случай, если, например, перед вашими глазами происходит ДТП, кто-то вырывает на улице сумку у старушки или даже стреляют, а киллер без маски убегает с места происшествия. Поскольку тетя Люся на свое зрение могла рассчитывать, она, по ее собственному признанию, решила потренироваться на приезжающих к нам во двор людях – в смысле смогла бы она назвать достаточное количество примет для составления фоторобота.

– Ну так вот, Ксюша, по этим двум лицам никакой фоторобот не составишь. И словесное описание подойдет еще десятку таких же.

– Почему? – не поняла я.

Тетя Люся пояснила: у нее сложилось впечатление, что старший словно подбирал сотрудников по определенным признакам. Забегая вперед, соседка сообщила, что он потом приезжал еще раз, но с двумя другими. На мой вопрос, как она могла определить, что те – другие (раз они так похожи), старушка сказала, что новые были одеты в другие куртки. В общем, у всех четверых телохранителей хозяина черного джипа были короткие, несколько деформированные носы, квадратные подбородки, небольшие рты со сжатыми губами, толстенные шеи и маленькие глазки. Все так же глубоко надвигали на глаза черные вязаные шапки, носили свободные штаны темных тонов и кожаные куртки, правда, фасон различался. Но разве кто-нибудь, кроме тети Люси, обратил бы на это внимание? Я бы, например, не стала.

Выйдя из джипа, троица подняла глаза на окна.

– Вас не заметили? – с беспокойством спросила я.

– Ну как меня могли заметить, если у меня выключен свет? Что ты такое говоришь, Ксения? При включенном свете не очень-то рассмотришь, что делается на улице – отсвечивает. Поэтому и не включаю. А меня в темном окне, да еще на пятом этаже, кто увидит? И эти трое смотрели по другую сторону лестницы, где ваши окна.

На тетю Люсю и в этом деле можно было положиться, так что я поверила ей на слово.

Мужчина средних лет в сопровождении молодцев вошел в парадное и поднялся на наш этаж. Тетя Люся припала к дверному глазку. Они позвонили в нашу дверь – и моя мама им открыла.

– И что дальше?

Троица провела у нас в квартире где-то часа полтора, может, чуть меньше, потом они ее покинули.

– Мама закрывала за ними дверь? – спросила я.

– Не знаю… – посмотрела на меня тетя Люся. – Ты понимаешь, Ксения, я в тот момент… ну я же не могла ждать их у двери… Меня не было… Ну то есть я была, но не у двери…

В общем, когда тетя Люся подскочила к глазку, услышав грохот (дверь у нас железная и всегда закрывается с грохотом), те трое уже спускались к лифту – он между этажами. Они сели в машину и уехали.

– Во сколько?

– Полчетвертого утра, – без запинки ответила соседка.

Время смерти моей матери патологоанатом определил между тремя и шестью часами утра.

* * *

Я закрыла глаза. Неужели мою маму убили? За что? Кто этот лысеющий мужчина? Что ему было нужно? У меня, конечно, есть номер его машины… Но этого просто не может быть… Или они сказали маме что-то такое, что и заставило ее наглотаться таблеток? Я ведь думала, что она навряд ли стала бы кончать с собой из-за ухода отца к другой… В особенности если, как утверждал отец, знала про все его прошлые измены. Она могла считать, что он и на этот раз погуляет и вернется. И почему она тогда выбрала эту ночь? Отец ведь ушел две недели назад. И она не могла не думать обо мне… Она просила у меня прощения… За то, что оставляет меня? Но почему? Почему она решила меня оставить? Или ее заставили?! Для самоубийства ведь должна была быть очень веская причина. Измена отца на нее явно не тянула. После взрыва клуба я осталась жива. Ну ладно если бы погибла, то мама, в шоке… Но она ведь со мной поговорила, удостоверилась, что все в порядке… Значит, это было не самоубийство? И ей просто позволили написать мне записку…

– Ксенечка! – робко позвала меня тетя Люся, накрывая мою руку своею.

Я открыла глаза и посмотрела на нее невидящим взором.

– Почему вы не сказали о них милиции? Вы ведь не сказали?

– Они явились еще… – ответила тетя Люся. – Потом…

Я молча уставилась на нее. Она кивнула.

– Да, Ксения. И этот, лысый, ну почти лысый, лысеющий, и его чудовища.

– Сколько раз? К кому?