Герой жестокого романа

Как-то она с подругами оказалась по вызову в бане у Петра Петровича Багаева.

– Ты была дорогой проституткой? – уточнила я.

– Да, – кивнула Ира. – Я считаю, что уж если быть – так лучшей. Неважно, в каком деле. В любом, которым занимаешься или вынуждена заниматься.

Ире помогало то, что выросла она все-таки не на питерском болоте, а в сибирском городке, на натуральных продуктах, какую-никакую, а закалку в детстве получила. После трех лет работы она не выглядела потасканной, наоборот, тратила получаемые деньги на посещение косметических салонов.

Ира понравилась Багаеву, он вызвал ее еще пару раз, затем предложил поработать в одном из его клубов. Она честно рассказала, чем ее держат. Петр Петрович заявил, что вопрос этот решит. Решить-то он решил, но теперь она стала рабой Багаева.

В один прекрасный день Петр Петрович вызвал Иру к себе в кабинет и обрисовал новую задачу: охмурить моего отца таким образом, чтобы он развелся с женой и женился на Ире.

– Делай, что хочешь, но из семьи он должен уйти, – сказал Петр Петрович, а потом добавил: – Тогда ты свободна.

И напомнил про злосчастные ампулы и кассету с записью Ириного признания, хранящиеся, как он сказал, у него в сейфе.

Услышав Ирино признание, я с огромным трудом сдержалась, чтобы не наорать на нее, не вскочить со своего места и не впиться ей в физиономию. Но она сама увидела мое выражение лица…

– Прости, Ксения. Я тогда… ну, на базе Исы, обманула тебя. Я знала, что твоя мать жива, и знала, на что иду. И… я хотела представить себя… в выгодном свете в твоих глазах. Да, конечно, я чувствую себя виноватой… Но я никак не могла подумать, что твоя мама… Ксения, согласись: это ненормально! Ты бы сама стала глотать таблетки, если бы мужик ушел к другой? Ну поревела бы, но травиться?! Тем более оставалась ты. Но все равно прости меня! Пожалуйста! Пойми: мне так хочется счастья, не быть одной… Я хочу, чтобы ты стала моим другом.

Я поднялась со стула, подошла к окну, долго молчала. Ира считает, что моя мама покончила с собой из-за нее? Из-за ухода отца? Я была уверена, что тут какая-то другая причина. Я вновь опустилась на свое место и перешла (вернее, опять вернулась) к менее болезненной для меня (но не для Иры) теме ампул и кассеты.

– Послушай, а ты не узнавала насчет давности лет? – посмотрела я на Иру. – Ты с адвокатом ни с каким не консультировалась?

– Я боюсь, Ксения. – Она посмотрела на меня заплаканными глазами, но, как я видела, была рада говорить об этом, а не о смерти моей матери, в которой себя винила. – А если адвокат продаст? Я никому не верю. Понимаешь, никому! Меня так жизнь научила! Да, адвокат обязан хранить тайну клиента. Но я не знаю точно, должен он или не должен сообщать о преступлении, о котором ему стало известно? За «зелень», конечно, никто ничего сообщать не станет. Например, про своих постоянных клиентов, от которых регулярно идут большие бабки. А если адвокат, к которому я пойду, как-то связан с Багаевым? Или с твоим отцом? Я смогу в нашем городе найти юриста, с которым ни один из них не знаком? То есть наоборот.

– Отец ничего не знает? – уточнила я.

– Нет, конечно. Ксения, и я тебя умоляю…

– Не беспокойся, я все понимаю.

В общем, Ира познакомилась с моим отцом. Такую возможность им предоставил Багаев. Отец до сих пор не имел ни малейшего представления, что Ира столько лет зарабатывала себе на хлеб своим телом. Багаев устроил ее в одну из элитных медицинских клиник нашего города (у Петра Петровича везде были связи), куда, как он выяснил, захаживал мой родитель. Ира не стала уточнять, от чего он лечился, но я могла догадаться. Именно она стала той медсестрой, которая делала уколы Владиславу Николаевичу. Используя весь свой шарм и «производственные навыки», Ира охмурила моего отца.

А потом она в него по-настоящему влюбилась…

– Я не врала тебе тогда, в том подвале… Честно, Ксения. Про это не врала. Твой отец оказался таким добрым и ласковым. Он… не такой, как все остальные мужчины. Как те, что попадались мне.

Ира долго пела дифирамбы моему папочке, а я вспоминала того отца, которого знала еще месяц назад. Ко мне он относился точно так же, как к Ире. Ну не совсем так, я все-таки дочь, а не любовница, но я знала его с той же стороны, что и эта женщина…

Но в его отношении ко мне месяц назад что-то изменилось. Именно это я хотела узнать у Иры. В чем причина?

– Я думала об этом, – посмотрела на меня Ира. – Не знаю, Ксения. Я точно знаю, что он тебя очень любил. Я даже ревновала. Он всегда с такой любовью говорил о тебе. С другой стороны, я радовалась, что он тебя таскает по всяким презентациям, я-то не хотела с ним появляться на людях, среди которых могли оказаться мои бывшие клиенты. Я и сейчас сижу затворницей, чтобы ему кто-нибудь чего-нибудь не ляпнул. Живу в постоянном страхе…

Я напомнила про интересовавший меня вопрос.