Герой жестокого романа

А Петр Петрович тем временем распространялся на тему о том, какой бы парень, по его мнению, мне больше подошел. Челюсть моя была готова поползти вниз, я ее с трудом сдерживала, правда, порадовалась, что все-таки не сам он ко мне подбивается, а рекомендует кого-то надежного, типа Глеба, например. Они случайно не родственники? — хотелось спросить мне, но я опять сдержалась. С чего бы это вдруг Петр Петрович стал так беспокоиться о моем благополучии, в особенности если у них в последнее время были серьезные трения с моим отцом? Или он настолько любил мою мать?

Вот с этим как раз и требовалось разобраться, и я перешла к основной причине своего визита в больницу.

Я призналась, что мне мама про Петра Петровича никогда ничего не говорила.

— Ну разве мать стала бы рассказывать такое дочери? — удивленно посмотрел на меня Петр Петрович. — Тем более ты всегда была дружна с отцом. Вот если бы Аня развелась с Владиславом… И вы жили бы вдвоем…

Багаев вздохнул.

— Да, Ксения, я очень любил твою мать… И не терял надежды… До самого последнего дня… Ночи… Ты ведь уже знаешь, что я к ней приезжал?

Я кивнула.

— Если бы я только знал, что она наглотается таблеток… Господи, если бы я только знал!

В голосе Петра Петровича была такая боль, что я больше не сомневалась, что он не мог убить маму. Если он только не обладает природным артистическим даром. Хотя непохоже. В уголках его глаз появились слезы.

— Я и предположить не мог, Ксения! Я решил, что она просто так испереживалась в ту ночь и в предыдущие дни, что не может со мной разговаривать. И хочет побыть одна. «Я так устала!» — говорила Аня. Я решил, что она хочет отдохнуть. Просто отдохнуть. И уехал. Если бы я знал…

— Петр Петрович, а мама что-нибудь говорила? — спросила я робким голосом. — Ну там про меня, про отца… И вообще, почему вы к ней тогда поехали среди ночи?

Мама сама позвонила Петру Петровичу. О взрыве она узнала от отца моей подруги Риты и тут же связалась с Багаевым с просьбой выяснить детали. Мама билась в истерике. «Неужели все погибли? Неужели никому не удалось спастись?!» — кричала она в трубку.

Петр Петрович лично отправился на место. Пока выяснял, кто погиб, мама позвонила опять, сообщила, что я жива, она только что разговаривала со мной и с Владиславом. А потом все равно спросила: все погибли? Точно все?

— У меня создалось такое впечатление, что ее волновал кто-то еще, кроме тебя, Ксения, — вздохнул Багаев.

— Наверное, она просто была в ужасе от того, что клуб взлетел в воздух. Клуб отца! Конечно, она знала многих сотрудников…

Багаев покачал головой, А я вспомнила, что слышала тетя Люся: «Ты убил их обоих», — говорила мама.

— Ты понимаешь, Ксения, — снова открыл рот Багаев. — Я потом внимательно прослушал запись…

«Ах, да, у нас же в старой квартире установлена прослушка!» — вспомнила я. Интересно, а нас давно слушали? И зачем? Багаев хотел быть в курсе всех дел отца?

— Я хотел остаться у вас дома в ту ночь, — грустно рассказывал Петр Петрович. — Но твоя мама не позволила. Она все время плакала. Я утешал ее, как мог.

А потом мама взяла с Петра Петровича слово, что он никогда не сделает мне ничего дурного. Петр Петрович такое слово дал, да и в любом случае он не собирался мне никоим образом вредить. Теперь же та клятва приобрела двойную силу — она оказалась предсмертной. Так что я должна не волноваться, Петр Петрович не то что не сделает мне ничего плохого, наоборот, он готов меня защищать всеми своими силами и средствами.

— Ксения, а что ты собираешься делать в будущем? — спросил он меня. — Учиться дальше пойдешь? Я слышал, у тебя были неприятности в институте? Так, может, в какой другой? Или в Москву? Я помогу. Ты только скажи, что ты хочешь.

— Я хочу ночной клуб, — пошла я ва-банк.

— Что ты хочешь? — вылупился на меня Петр Петрович, по-моему, не совсем веря своим ушам.

— Работать думаю пойти, — как ни в чем не бывало продолжала я. — Например, администратором. Я, конечно, пока еще нигде не работала, но, думаю, научусь. Да и вы немножко поможете. Ведь правда поможете?

Петр Петрович челюсть на место быстро вернул и задумался. Я сидела ни жива ни мертва. А не зарвалась ли я? Не попрут ли меня сейчас отсюда? Месяц назад я бы о подобном даже не заикнулась. Но с другой стороны, а вдруг обломится? В такое, конечно, трудно поверить… И мне ведь еще нужно как-то помочь дяде Лене. Как Багаев может отреагировать на то, что Леонид Тарасович жив? Нужен ли ему Леонид Тарасович? В особенности если Багаев и мой отец скорешились. И как там у отца дела с Исой? Поинтересоваться, что ли, у Багаева? Или лучше этот вопрос с отцом прокачать? Ведь отец все-таки…

Вообще я с кем? Сама с собой, дала я себе ответ. С кем бы я предпочла работать? С дядей Леней. В чьем клубе? По идее, в багаевском, раз уж он так любил мою мать и дал ей предсмертное обещание.

Но пока пороть горячку не будем. Разберемся с ситуацией до конца. Чтобы потом уже спокойно жить и работать.