Герои зоны. Пенталогия (СИ)

– Ну, ты, дружище, оставайся, а мы…

– Ты не понял, Макс, – подала голос Милена, – коллектор завален. Еще метров десять проползти можно – и все, тупик.

– На склоне холма дачный поселок построили еще при Союзе. – Резак вновь затрещал фонарем. – Причем круто все было поставлено: асфальтовые дороги, канализация, воду провели… Да только почва поплыла. Плохое место выбрали. Да что там говорить… Просто прими как факт, умник: коллектор завален. И выход на поверхность у нас только один. Он там же, где вход. И там нас ждут.

Да уж, судя по звукам с поверхности, слонопотамы уходить не собирались. Они явились на пикник и очень расстроились изза того, что три пока что сырых шашлыка – по одному на мутанта – спрятались от них под землей.

Я внимательно осмотрел стены и потолок коллектора: нет ли трещин, выдержат ли они пляску бронированных многотонных монстров?..

– Похоже, мы тут надолго застряли, – резюмировал я. – Предлагаю както развлечься, чтобы время скоротать. В «города» поиграем? Или будем загадки загадывать? Начнем с классики. Вот скажика мне, дружище Резак, что это такое – зимой и летом одним цветом?

– Чего?

– Это загадка. Детская. Ответ знаешь? Все знают.

Щелкнув пару раз фонарем, Резак с подозрением на меня уставился и, сообразив, что я намерентаки получить ответ на вопрос, уверенно выдал:

– Автомат Калашникова.

И уточнил:

– Если его не покрасить в декабре или в июне.

Мы с Миленой засмеялись, оценив чувство юмора «африканца». Но Резак наше веселье не поддержал – хмуро нажав на рычаг фонаря, он посмотрел на нас так, будто мы – два профессора на экзамене, а он – студентдвоечник. Меня даже посетила безумная мысль, что парень не знает правильного ответа. Милена вон тоже слегка напряглась.

– Малыш, а может, это елка? – намекнула она. – Ну, то есть сосна?

– Нет, автомат Калашникова.

– Ээ… Дружище, вот смотри: елка зеленая и зимой, и летом, – настала моя очередь намекать. – Поэтому правильный ответ…

– А если покрасить? – Резак пристально посмотрел мне в глаза. – Если сосну в феврале покрасить в желтый? А в августе – в синий? Разве будет тогда она одним цветом зимой и летом?

Мы с Миленой переглянулись.

– Точно, дружище. Правильный ответ: автомат Калашникова.

– Дада, малыш, это автомат…

Милена не договорила, ее прервал хохот Резака.

– Видели бы вы себя! – чуть успокоившись, выдал он. – Вы б еще про «девицу в темнице» и про «слезы проливает» спросили! Ладно, семейные, вы как хотите, а я спать буду. Изза тех, кто наверху, к нам ни одна тварь не подползет, так что можно расслабиться…

Передав мне фонарь, Резак умостился на сидоры – свой и мой – уже через пару минут начал посапывать.

– Смотри, Край, какой он молодец. – Милена тоже принялась умащиваться. – У парня вместо нервов стальные тросы.

С каких это пор моя супруга чужим мужикам комплименты отпускает? Впрочем, пусть себе. Мне в голову полезли всякие мысли, которые тут же захотелось озвучить:

– Любимая, ты когданибудь задумывалась, почему на Земле столько всякой дряни образовалось за последние полста лет, даже меньше? Чернобыль, Московский Сектор, Хармонт с радиантом Пильмана, еще какаято хрень… Полигон вот еще…

– А при чем тут Полигон? Это ведь военные…

– Любимая, ты сама хоть в это веришь? Ну загрузил тебе, малышке совсем, твой папочка дорогой эту установку, запудрил мозги, так что теперь, до могилы ему верить? Очнись, счастье мое. Посмотри по сторонам. Вспомни приборы, вспомни мутантов. Нет у нас, у людей, таких технологий, хоть явных, хоть тайных.

Милена молчала. Определенно, она обиделась на то, что я непочтительно отозвался о ее приемном родителе.

– Свалка, – я первым нарушил затянувшееся молчание.

– Что?

– Вся наша планета стала просто свалкой.

– Помоему, Макс, ты бредишь.

– Земля теперь свалка, – настойчиво повторил я. – И мусор сюда сбрасывают разные звездные цивилизации, не одна. И они настолько чужды нам, что мы просто не можем понять, для чего вообще подобное затевать.