Герои зоны. Пенталогия (СИ)

– Разберемся… А ты, Край, точно не знаешь, где активатор?

Вопрос Джонни мне не понравился. Показалось даже, что глаза африканца алчно загорелись. Похоже, он понял, какое страшное оружие попало в его могучие черные руки, и уже небось представил, какие выгоды можно извлечь из этого. Обладая «Гремлином», к примеру, можно шантажировать целые страны…

– Точно не знаю, – поспешно заверил я Джонни, пока он не надумал себе чегото совсем уж нехорошего. – Даже если будешь пытать меня, дружище, я ничем не смогу тебе помочь.

После долгой паузы, во время которой здоровяк пристально смотрел мне в глаза, он сообщил свое решение:

– Мы запрем баллоны в самом надежном хранилище клана, Край, куда никто не сможет проникнуть хоть с активатором, хоть без. Это я тебе обещаю.

Эх, сказать бы ему, что это не тот ответ, на который я рассчитывал, и что одно неприступное хранилище уже было взято без единого выстрела, после чего общак перекочевал на Полигон, но… Но я понял, что все равно не смогу переубедить Джонни.

– Что ж, и на том спасибо, дружище.

Я попрощался с ним, сын – с новой подругой, и клан Краевых неспешно двинул к остановке троллейбуса. Нам ведь еще добираться через весь город. Насчет аэропорта и теплых стран я больше не заикался даже. Это наш город, здесь мы будем жить!..

Но на рогатом общественном транспорте нам прокатиться не дали.

С визгом и скрежетом у остановки припарковалось то самое такси, водила которого навел нас с Миленой на детдом.

– Куда едем, молодые люди? – подмигнул он нам.

– Домой, – ответила за всех нас Милена, беззаботно зашвырнув кейс в тачку.

Мы забрались в салон, сели вместе сзади. Проскрежетав коробкой передач, такси тронулось.

Я взъерошил светлые, как у мамы, кудри Патрика:

– Как ты, сынок?

– Я в порядке, папочка.

Малыш достал из кармана свою любимую машинку. Ребенок ведь всегда ребенок, даже после пережитого стресса.

И это очень хорошо.

* * *

Следом за любимой красной машинкой Патрик вытащил из кармана прозрачный пакетик. Тот самый, который уронил толстяк. В этом пакетике лежали две продолговатые серебристые штучки, вроде бы металлические. По размеру – Патрик тут же приставил одну к машинке – они отлично подходили как замена осей, потерянных в подвале.

Он вставил штучки в отверстия для осей, а потом надел на новые оси пластмассовые колеса, которые это время хранились в кармане и дождалисьтаки счастливого для них момента.

Живо представив, что машинка настоящая, Патрик издал звук работающего мотора – ух как похоже получилось! – и прокатил ее по колену.

– Папочка, мы с тобой сегодня поиграем?! – радостно спросил он.

– Обязательно, сынок! – ответил ему самый лучший отец на свете.

А мама обняла их обоих и поцеловала в щечки.

Такси мчалось по утреннему Вавилону.

И радостно светило солнце.

И Патрику было хорошо и даже весело.

А еще он гадал, какая она будет, новая игра?

Мы – мутанты

Глава 1

Компромат

Я проснулся посреди ночи из-за того, что в квартире кто-то был.

С кухни доносились приглушенные голоса, и определенно там горел свет. А я ведь дома один. Ну просто категорически совсем-совсем один. Так что диагноз ясен, как июльский полдень на пляже: допился Максимка Краевой по прозвищу Край до молочно-белой горячки, вот и мерещится всякое…

Звонко треснув, мой череп распался на куски, в ротовой полости захрустел горячий песок осколков, на который прослабило с десяток котов. Да уж, чувствовал я себя отвратней, чем после контузии в банановом раю, где отслужил срочную. Я приподнялся на локтях – старый диван подо мной предательски скрипнул, и зашелестели коробки от пиццы, внаброс заминировавшие смятую простыню.

«А вдруг это Милена с Патриком вернулись?!» – молнией сверкнуло перед глазами, на миг озарив затхлую, провонявшую алкоголем комнату, побитую в припадке бессильной ярости мебель и продырявленный пулями телевизор.

Не помня себя от нежданного счастья, мгновенно позабыв о похмелье, я вскочил со своего унылого лежбища и, в чем мать родила, помчался на голоса и свет, на ходу сшибая босыми ногами пустые бутылки. Стеклотара, обиженно звеня, покатилась по полу.

Я же радостно завопил:

– Сынок! Любимая!

Милена, супруга моя – она в маечке и джинсах, ничуть не прикрывающих изгибы ее тела, – наверняка сидит на табурете за столом, застеленным полиэтиленовой пленкой в квадратик. А на плече у нее сумочка из лиловой кожи молодого дерматина. И копна светлых волос струится по спине до самых ягодиц. А рядом с ней – я в этом уверен на все сто – примостился Патрик, мальчишка шести годков от роду, такой же голубоглазый, как мамочка. А в руках у Патрика, конечно, его обожаемая машинка – красная, гоночная…

Схватившись за ручку сильнее, чем утопающий хватается за спасательный круг, я дернул кухонную дверь на себя.

И внутри у меня все оборвалось, а в душе стало безнадежно пусто и до безумия тоскливо.

Чудес не бывает.

Господи, если ты есть, скажи, почему в нашем ни хрена не рациональном мире, мире безумном, бессмысленно жестоком, идиотски глупом, нет места чудесам, пусть даже крохотным, личным?!