Героям не место в застенках

– А черт его знает, – признался Локис и тут же с тревогой спросил: – А где старик? Как бы у него от этого представления нервишки не сдали. Чего доброго, кинется на этих «фрицев»…

– Да ну, брось ты, – не слишком уверенно ответил Петро, – на дурака-то наш Капитоныч вроде бы не похож… Слушай, а может, где-нибудь поблизости кино снимают?

– Может быть, – с сомнением в голосе проговорил Локис, продолжая наблюдать за странными «немцами», которыми руководил худой долговязый тип с несообразно длинными, как у орангутанга, руками и такой же рыжий, как этот примат. Он был одет в серый мундир с витыми белыми погонами. Десантники плохо разбирались в званиях гитлеровской армии, но обратили внимание, что остальные «немцы» без тени насмешки с почтением обращались к худому «герр оберст».

– «Оберст» – это полковник, – прошептал Локис, вспомнив старые фильмы про войну. – Ну, совсем заигрались ребята…

Для артистов, даже если предположить, что они из массовки, молодые люди вели себя по меньшей мере странно. Вместо того чтобы просто напиться из ручья, они сняли оружие, аккуратно сложили его на краю поляны, разбились на пары и принялись отрабатывать приемы рукопашного боя. Делали они это, по мнению Круглова, крайне грубо, непрофессионально и как-то хаотично. Проведя несколько раз отработку приема по отражению удара ножом сверху, они тут же принялись отрабатывать удар ножом снизу. Но и тут сделали не больше десяти-пятнадцати подходов, после чего резво перешли к следующему упражнению, которое больше напоминало пародию на снятие часового. Разведчики едва сдерживали смех, глядя на прыжки «фашистов», больше напоминавшие возню подростков на спортплощадке.

– Напрасно смеетесь, – раздался откуда-то справа тревожный шепот Гирдзявичуса. – Эти детишки – довольно опасная компания. Что-то наподобие немецкого гитлерюгенда. Только у нас их называют по-другому. Между прочим, оружие у них настоящее, не игрушечное. Не удивлюсь, если и патроны боевые. Только вот руководителя их я что-то не вижу.

– Брось байки рассказывать, – не поверил Локис. – Откуда у них возьмутся боевые патроны?

– Я не знаю, как у вас в России, но у нас этого добра – по тонне на квадратный метр, – усмехнулся Айдас, перекатываясь на спину.

Словно в доказательство его слов «немцы» вытащили из колясок раскладные столы и начали устанавливать на них какие-то мишени, явно готовясь к стрельбе. Удивиться Локис и Круглов не успели. Где-то сбоку громко хрустнула ветка, ветви кустов затряслись. Через секунду перед разведчиками появилась совершенно обескураженная физиономия Бузько.

– Это что ж такое творится-то?! – не пытаясь скрывать своего возмущения, почти в полный голос спросил он у десантников. – Это что за фашистский шабаш, я вас спрашиваю?!

– Тихо, старый, заметят! – попробовал урезонить возмущенного фронтовика Гирдзявичус, но было поздно. «Немцы» услышали хруст надломленной Макаром Капитоновичем ветки и тут же кинулись к сложенному ими оружию. Бестолково толкаясь, они вертели головами, пытаясь определить, откуда слышались голоса.

– Ахтунг! – вдруг истерично, как молодой, не распевшийся еще петушок, заверещал долговязый «оберст». – Ин вальд хабен партизанен! Зольдатен! Фоер!

Он первым дал длинную очередь из своего «шмайссера» по кустам. Остальные тут же последовали его примеру. На несколько минут все звуки на поляне были перекрыты беспорядочной стрельбой из автоматов и винтовок. На разведчиков посыпались срезанные пулями ветки и листья кустарника.

– Ой, ё!.. – только и смог выговорить Локис, прижимаясь лицом к прелой листве.

– А я что вам говорил, – спокойно напомнил Гирдзявичус. – Я же предупреждал, что патроны у них самые что ни на есть боевые…

– И что теперь делать будем? – спросил Круглов, осторожно приподнимая голову, когда стрельба прекратилась. – В плен, что ли, сдаваться?

– Вот уж дудки! – фыркнул Бузько.

– А придется, – с сожалением в голосе проговорил Гирдзявичус.

Между тем «немцы», расстреляв патроны в белый свет, как копеечку, начали перезаряжать оружие и, продолжая озираться, разбрелись по поляне, осматривая окружавшие ее заросли.

– Придется сдаваться, – повторил Айдас, – потому что по-другому мы с ними просто не справимся… Алло, – первым вставая во весь рост и поднимая вверх руки, окликнул он «немцев», – нихт шиссен…

От неожиданности «немцы» растерялись.

– Ихь бин нихт партизанен, – продолжал Гирдзявичус говорить по-немецки, оставаясь при этом на месте. – Ихь бин руссишь бюргер… Нихт шиссен, битте…

Гирдзявичус состроил плаксивую мину. Видимо, это понравилось «немцам», хотя по выражению их лиц Локис догадался, что они поняли только часть из того, что им говорил Айдас. «Вот ублюдки, – чертыхнулся он про себя. – В гитлеровцев играют, а двух простейших слов по-немецки не знают».

– Поднимаемся, – скомандовал Володя и тоже не торопясь встал с земли, поднимая руки и заискивающе улыбаясь.

– У-у-у, предатели! Иуды! Шкуры! – прошипел Бузько. – Жаль, у меня пистолета нет, я бы вам всем показал и «плен», и «нихт шиссен»…